Право истинной невесты

Силаева Ольга

– Вообще-то у меня была уважительная причина, - помолчав, произнёс Альто.
– Завтра суд. Я подумал, ты захочешь об этом знать.

Я вскочила, забыв о том, что была лишь в тонкой сорочке.

– Суд?! Меня даже не предупредили!

– Разумеется.

– Не пустили ко мне сестру!

– Вполне ожидаемо.

– И защитника мне не дадут?

– Конечно, - невозмутимо сказал Альто.
– Разве что какой-нибудь идиот вызовется. Специально, с разрешения Лорены. Чтобы, так сказать, подсластить пилюлю - а на самом деле выставить тебя в наиболее смешном

и позорном свете. Ей будет приятно, всем будет весело. Что до тебя... Помнишь наш разговор о шуте, который получает все затрещины?

– А на самом деле уклоняется от них, - прошептала я.

Я начала понимать, к чему он клонит.

– Именно.

– То есть ты. ты вызвался быть моим защитником?
– хрипло спросила я.

– Всегда знал, что ты умная женщина.
– Альто поклонился.
– Увидимся завтра утром. Не переборщи с макияжем.

Я беспомощно рассмеялась. Кажется, у меня начиналась истерика.

– Я хочу нормально выглядеть, - всё же произнесла я.
– Душ, строгая одежда, завтрак. Это у меня будет?

– Само собой.
– Альто задумчиво качнул фонарём в отставленной руке.
– Да, и у меня тоже есть один вопрос напоследок.

– Какой?

Лёгкая улыбка в полутьме, где свет фонаря обрисовывает лишь одну половину лица, словно половину маски. Взгляд глаза в глаза.

– Да такой же, как и твой, - негромко сказал Альто.
– Почему ты десять лет назад не рассказала мне правду?

– Я.

Я открыла рот. Потому что бабушка мне запрещала. Потому что я хотела, чтобы Фрэнсис остался со мной ради меня, а не ради моего статуса. Потому что Фрэнсис и сам мне лгал, умалчивая о своих планах, и я, должно быть, что-то подсознательно чувствовала. Потому что в тот последний вечер Фрэнсис сразу, с порога, разбил мне сердце.

.Но я могла признаться ему раньше. На второй день, на третий, на десятый.

Я смотрела в глаза Фрэнсису и не находила ответа. Любовь - это понимание. Это защищённая спина, это миг, когда тебя слышат и принимают, это бесконечное доверие. Тогда, в четырнадцать лет, я не оказала ему этого доверия, а он - мне. Мы оба смолчали.

– Мы могли признаться друг другу, - произнесла я.
– Сказать правду. И сбежать вместе.

– Если бы мы сегодняшние попали в прошлое и там, на морском берегу, тебе было двадцать пять, а мне двадцать девять?
– Альто наклонил голову.
– Не исключено. Но путешествий во времени не существует, Леонора. Нас прошлых не заменить нами сегодняшними, и всё случается так, как случается. Ты не рассказала мне правду, а я не отказался от своей мечты стать фаворитом высшей ринии.

– И вот сейчас твоя мечта исполнена, - глухо сказала я.

На губах Альто появилась странная улыбка.

– И твоя тоже, в каком-то смысле.

Я моргнула.

– О чём ты?

Но Альто лишь покачал головой с той же лёгкой улыбкой.

– Увидимся завтра.

– И ведь даже не попытался трепетно коснуться моих пальцев через решётку, нахал этакий,

– проворчала я, укладываясь обратно.
– Тоже мне, защитник моих интересов!

И услышала

негромкий удаляющийся смех.

Глава 26

– Введите обвиняемую.

Я взглянула вниз, на свои руки, скованные наручниками. И шагнула вперёд, в ярко освещённый зал, украшенный цветами двенадцати кланов.

Двенадцать трибун, отделённых пуленепробиваемыми стёклами с узкими щелями сверху для звукопроницаемости. Бледно-голубая ложа клана Равьер, где восседала Тейя, казалась особенно пустой и маленькой этим утром. А вот чёрная трибуна обвинителей в этот раз была задрапирована изумрудной тканью, и посередине этой трибуны - кто бы сомневался!

– на высоком троне, обитом моховым бархатом, возвышалась Лорена.

Альто стоял сзади в полушаге от неё. На меня он не смотрел.

Меня подвели к полукруглому возвышению, и я поднялась на него, оглядывая зал. Ринии, ринии, ринии... Кроме Альто и немногих мужчин в ложах - фаворитов или мужей, которых я едва знала, - мужчин в зале не было. Девушки, сидящие на задних рядах, приподнимались, чтобы лучше меня рассмотреть. Да уж, не каждое утро видишь высшую ринию, которую, возможно, уже завтра казнят.

Эта возможность всё ещё представлялась мне фантастичной, ирреальной. После вчерашнего невозможного разговора с Альто, после его тёплого и иронического тона, после обещания меня защищать.

Я подняла взгляд. Альто всё ещё на меня не смотрел.

Меня вдруг пронзило плохое предчувствие.

– Кора Равьер, - произнесла Лорена.
– Что ж, список обвинений нам всем известен. Думаю, пришла пора огласить приговор.

У меня отвисла челюсть. По залу пронёсся шум. Кажется, такого изменения процедуры не предугадал никто.

Тейя вскочила:

– Лорена, но мы...

– Как главная пострадавшая, я меняю процедуру, - прервала её Лорена.
– Я уже согласилась на твои требования, сделав приговор непубличным. Как видишь, мы объявляем его в кругу кланов, как ты и хотела.

– Ты нарушила процедуру!

– По протоколу я обвинительница и имею на это право. Фарс с защитником, - Лорена кивнула на Альто, - меня не интересует. Мой советник просто подкинул эту милую идею, чтобы у девочки появился свет в конце тоннеля. Изобретательно, нечего сказать.

Альто всё ещё упорно избегал моего взгляда. Я обречённо поняла, что ночной разговор был ловушкой. Если Альто и хотел чего-то, так это того, чтобы сейчас я потеряла всякую надежду.

Что ж, он отлично выполнил поручение Лорены. Я выпрямилась и вскинула подбородок. Если он ждёт моих слёз, не дождётся. Никто из них не дождётся.

– Я желаю участвовать в прениях и в защите своей сестры, - произнесла Тейя твёрдо.
– Позволь мне это.

Лорена пожала плечами.

– А смысл? Дело ясно как день. Девочка - предательница. Мало того: у меня, главы клана, пытались увести мужчину. У Амелии, главы клана, пытались узурпировать власть, и бедняжка до сих пор на лечении.
– Она кивнула в сторону пустеющей аметистовой ложи.
– Мне продолжать, Тейя Равьер?