Право истинной невесты
Шрифт:
– Я не была слишком строга с тобой вчера, - произнесла она.
– Если ты ждёшь этих слов, то напрасно.
Я почувствовала, как она внимательно смотрит на меня, и мне пришлось встретить её взгляд.
– Каких слов ты от меня ждёшь?
– спросила она куда мягче, чем я ожидала.
– Волшебных.
– Я попыталась улыбнуться.
– Чтобы мне сразу стало лучше.
Лёгкая усмешка появилась на её губах. Золотистые пряди овевали лицо, и сейчас бабушка и впрямь походила на сказочную фею.
– Не поверишь, но я когда-то мечтала о том же. Вот только рядом не было моей бабушки. Я открыла
– Ты тоже была... совсем юной?
– робко уточнила я.
– Неинициированной?
– О, совсем нет. Более того, я была замужем.
Тут моя челюсть чуть не упала на гальку. Быть инициированной ринией - и быть несчастной в любви? Это же невозможно!
– Разве так бывает?
– вырвалось у меня.
– Нет, - спокойно сказала бабушка.
– Так не бывает. Сотни риний выбирают себе мужа и живут с ним дальше счастливо. Часто и он счастлив, если супруга не пилит его слишком уж активно. Именно такие истории становятся легендой, и именно из-за них в истинных невестах видят свет и надежду. И это полезно, надо признать. Это первая категория.
Она помолчала.
– Другие ринии - их тоже много - не утруждают себя супружеской верностью и заводят фаворитов. Рискну предположить, что тебе эта ситуация тоже прекрасно знакома. Это вторая категория.
Знакома на собственном бабушкином примере. Но я прикусила язык.
– Есть и третья категория, - невозмутимо продолжила бабушка.
– Ринии, имена которых я бы не хотела называть. Их единицы, и обращаются они со своими избранниками. нехорошо. Порой чудовищно. Мне приходится собирать совет кланов, чтобы их приструнить, иначе эти выходки выйдут за пределы нашего круга и нанесут всем истинным невестам немалый урон.
– Она вновь вздохнула.
– Но даже их счастье неоспоримо. Все ринии видят от своих избранников лишь любовь, ибо иначе невозможно. Твой фаворит может быть несчастен, исхлёстан, одинок - но он всегда твой до самого дна.
Я вздрогнула.
– Зачем ты мне всё это рассказываешь?
– Чтобы ты знала, какая судьба может ждать твоего Фрэнсиса, среди всего прочего. Жизнь, возможно, накажет его так, как никогда не накажу я.
– Я этого не хочу, - прошептала я.
– Наши желания редко принимаются в расчёт. Об этом я и хочу тебе рассказать.
Море шумело перед нами. Солнце бледной тенью светило из-за облаков, и я вдруг подумала, что бабушка нашла бы нужные слова, чтобы удержать Фрэнсиса, чтобы оставить его в клане, чтобы он принадлежал... нет, неправильное слово. Стал частью нашей семьи. И... чтобы он был честен со мной. Чтобы я могла отпустить его, если он вдруг захочет стать свободным, потому что я не желаю покупать мужчин за свой статус и спорткары. Это. низко.
– Когда-то я была замужем за молодым человеком, который любил меня больше жизни даже до нашего первого поцелуя, - произнесла бабушка.
– Его звали Гор. впрочем, не стоит упоминать его имя. Так вот, я поцеловала его, и он стал моим - как должно. А после стал моим мужем, потому что я тоже любила его больше жизни. По крайней мере, так мне тогда казалось.
Я молча слушала.
– Но прошло время, и я стала замечать других мужчин. Я была молода - чересчур молода, казалось мне тогда, - и вышла замуж слишком рано. Мой муж видел,
– Должно быть, ему было очень больно, - тихо сказала я.
– Я не люблю причинять боль, - сухо сказала бабушка.
– Даже вчера, хотя с тобой это было необходимо. Но. да. Ему было очень больно, и не почувствовать это было невозможно. Из первой категории счастливых истинных невест я незаметно перешла во вторую.
Я закусила губу. Конечно же. Ведь у бабушки было шесть мужей, пусть и не одновременно.
– Итак, я могла без него обойтись, а он всё ещё меня обожал, ведь иначе быть не могло, -произнесла бабушка.
– Развестись, прогнать его? Но это, вероятно, сделало бы его лишь несчастнее. Поэтому я. сделала кое-что.
– Что?
– Не скажу, милая. Не думаю, что тебе стоит знать эту тайну. Но, когда я совершила то, что должна была, он. ему перестало быть больно.
– На лице бабушки застыла странная и нежная улыбка.
– Он уехал и занялся своими делами в Ларетте. Стал серым кардиналом маленькой игорной империи, как я слышала.
– А ты?
– А я поняла, что сделала глупость, - просто сказала бабушка.
– И не одну, а несколько. Потому что теперь, потеряв его, я вдруг поняла, что люблю его больше жизни. И эта любовь не давала мне спать, есть, читать. думать. Жить.
– И тебе нужны были слова утешения, - прошептала я.
– О да. Некоторое время я даже думала, что стану четвёртой категорией.
– Бабушка усмехнулась, разглядывая отражение своей шали в волнах.
– Ринией-которая-никогда-больше-не-выйдет-замуж.
– Но ты вышла замуж.
– Я переросла свою любовь, как ты перерастёшь свою. Время идёт, Кора. Время -единственные слова утешения, которые ты можешь получить. Пройдёт год, три года, пять лет, и твоё сердце будет болеть меньше.
– Бабушка окинула взглядом берег.
– Только не возвращайся сюда, в это место. Не стоит.
Я сглотнула. На глазах навернулись слёзы. Бабушка понимала, что я сейчас чувствую. Так хорошо понимала, что и я поняла её. И осознала, что слов утешения не получу. Их просто нет.
Я проиграла. Мы проиграли, я и Фрэнсис. Наша история закончилась.
– Может быть, и я стану четвёртой категорией?
– спросила я вслух.
– И никогда не выйду замуж?
Бабушка засмеялась. И неожиданно потрепала меня по голове.
– Ты можешь делать всё, что хочешь, - произнесла она.
– Не делай только одного. Не верь, что ваши судьбы сделают кульбит и вы встретитесь снова. Это сладкая иллюзия... но тем горше будет настоящее.
Я подняла глаза на полосу горизонта. Слёзы текли по лицу, но я не стала их стряхивать.
Бабушка была права. Но как упускать надежду, если она жива? Если вот она, бьётся и трепещет на ветру, но не хочет, не желает сдаваться?
Ведь бывают в мире чудеса. Даже для будущей истинной невесты, которая, кажется, вовсе не хочет ею быть.
– Я поняла, - тихо сказала я.
– Но сейчас я не могу думать о нём. Просто не могу.
Бабушка молча обняла меня за плечи, укрыв своей шалью. И, стоя бок о бок, мы без слов смотрели на море.