Право на безумие
Шрифт:
С соседнего камня на него в упор смотрели глазки маленькой красной ящерки. Сулин скосил на нее взгляд и нахмурился.
– Я все исправлю. Слышишь ты… чешуйчатая. Говори, что именно надо делать и покажи, где она лежит. Как туда добраться? Я готов.
Он резко встал, влез на ближайший валун и проорал во всю глотку:
– Я готов!
– Странный ты, Сашка, человек, все-таки. То с ящерицами разговариваешь, то орешь как потерпевший. Тебе же сказали, под этим солнцем мы смотрим одними глазами и видим одинаково.
Сулин
Александр Иванович подошел поближе и осторожно присел рядом.
– Здравствуйте.
– Здорово, коли не шутишь. Чего орешь, людей пугаешь.
– Я случайно. Сон страшный приснился. Хотя у меня в голове сейчас такой кавардак, но почему-то кажется, что все уведенное – правда. И я должен все исправить.
– А что приснилось-то?
Сулин вздохнул и разом выпалил своей новой знакомой незнакомке все, что видел в своем то ли сне, то ли бреду. Пока он рассказывал, она смотрела на него с каким-то испуганным любопытством.
– Надо же. Я тебя просвещать прибыла, а ты сам потихоньку во всем начинаешь разбираться.
Посмотрела уже с непонятным интересом. Под ее взглядом Александр Иванович весь внутренне съежился и продолжил.
– Я не знаю. Может, есть все-таки что-то такое необъяснимое? Такое состояние, когда человек начинает видеть и понимать то, что в обычной жизни не замечает или не обращает внимания.
– Конечно, есть. Шизофрения называется. Вот ты, например, с ящерицами о серьезных вещах разговариваешь.
Он замолчал. Пристально глядя на свою собеседницу, пытался понять, всерьез она или нет.
– Мне мама приснилась, она и рассказала. Говорит: «Исправь свою ошибку». Я готов. Только не знаю еще точно – как. И не знаю, как попасть к Вере.
Ее взгляд из насмешливого стал серьезным. Сулину показалось, что в выражении лица промелькнула легкая тень уважения.
– Всегда восхищалась настоящими мужчинами. Особенно из людей. Как вы говорите – настоящий человек. Ваши женщины, наверное, самые счастливые на свете.
Она нежно погладила его по голове.
– Я расскажу и помогу. Для этого сюда и пришла. Хотя никогда не понимала, зачем люди всегда стремятся исправлять чужие ошибки.
– Это ты обо мне? Какие такие чужие ошибки я исправляю?
– Из того, что мне известно, я думаю, что гибель Веры – не твоя вина. Это вина меча и того, кто дал его тебе в руки.
Он хотел ее перебить, но она его остановила.
– Пойми, Сашка. Этот меч – живой и никогда не покоряется держащей
– Что?! Она жива? Скажи, она жива?
– Не совсем так, конечно, но еще не все потеряно. Точнее, я бы сказала, что потеряно только время. Время твоего счастья. Счастья, которое могло бы быть у тебя с Верой. Могли бы уже быть вместе, а теперь этого надо достичь.
– Она жива. Я хочу быть с ней. Покажи мне дорогу.
– Саша, постой. Пойми, сейчас ты ей ничем не поможешь. Вернуть ей окончательно жизнь может лишь тот, кто ее забрал. И это не ты. Это меч. Меч, который сейчас в руках твоего бывшего друга. Верни себе клинок, и ты вернешь ей жизнь. А душу ей вернет твой подарок. Но необходимо найти перстень, который был на ее руке, когда он ее отрубил.
– Кто это «он»?
– Он – это твой бывший друг и его меч. Потому что человек, держащий в руках это оружие, становится с ним единым целым. Поэтому и убивали ее не они, а именно он со своим мечом. Я только одного не могу понять, зачем Алексею это было нужно. Не хочется верить в то, что все произошло от простой и банальной зависти. Зависти к достатку, к успеху, к успеху у женщин. Хотя мелко это. У вас же очень близкие отношения… были. Ты же ему, кажется, и в работе помогал.
Сулин молчал. Он не верил этой женщине, не хотел верить. Но и не слушать не мог. Сладость оправдания медленно вползала в душу. Наконец он, протестуя, поднял руку, и она замолчала.
– Просто скажи, что мне нужно делать?
– Просто верни меч. Остальное он сделает сам.
– А если он его не отдаст?
Глаза собеседницы блеснули.
– У каждого есть выбор. Выбирай – либо безумная железка, либо твоя любовь. Живая, добрая, ласковая, и рядом.
Думая, что он еще ничего не решил, Сулин встал на ноги.
– Он сейчас, наверное, дома. Как мне туда добраться? Мы сейчас где?
– Где, где. Под Рязанью. Отвернись.
Она кокетливо улыбнулась и достала из выреза сарафанчика свернутые в трубочку деньги.
– Держи. Добраться до дома хватит. До железной дороги – пара километров.
Она махнула рукой, указывая направление.
– Не заблудишься?
Он покачал головой и, не попрощавшись, пошел в сторону станции.
Когда он совсем скрылся из виду, из кустов на карачках выполз карлик с медно-красным цветом кожи. Подойдя к женщине, закурил папиросу и спросил: «Ну, как?»
Та презрительно хмыкнула.
– Дети. По пути дозреет.
Карлик выпустил дым.
– Не сильно ли на любовь давила? Сомневаюсь я, что для него эта девушка так много значит.