Право на счастье
Шрифт:
Кейси возбудил в Грэйс сексуальный голод, который вряд ли соответствовал его собственному либидо. Каждый вечер он забирал ее с работы, и в машине они часами наслаждались друг другом. Но поскольку главный интерес для Джерри состоял не в сексе, а в умении побеждать, вскоре его пыл угас. Не прошло и месяца, как он перестал заглядывать в кафе, и, будучи достаточно прагматичной, Грэйс поняла, что ее роман закончился. Она старалась погасить в своей душе вспышки обиды на Джерри. Но в положенный срок месячные не пришли, и Грэйс поняла, что беременна.
Рядом не было никого, кто мог бы помочь,
Она мечтала отправиться в солнечную Калифорнию, но для этого нужны были деньги. Придется встретиться с Джерри Кейси и попросить его о помощи. Конечно, Грэйс хотела выйти за него замуж, но была не столь глупа, чтобы на это рассчитывать. Только через две недели она отловила соблазнителя в университете:
— Привет, Джерри, как поживаешь? Никак не могла тебя поймать.
— Да… Я был очень занят.
— Джерри, я беременна.
— Я не люблю такие шутки, Грэйс. Мне пора в аудиторию.
— А я и не шучу. Мне нужна твоя помощь.
— Если ты вбила себе в голову идиотскую мысль, что я женюсь на тебе, забудь об этом. Тебе нравилось этим заниматься не меньше, чем мне.
Грэйс постаралась не расплакаться. Ее первый мужчина уходил от ответственности. Ну что же, этого следовало ожидать. И она заговорила так же грубо, как и он:
— Не будь дураком, Джерри Кейси! Уж за тебя бы я вышла замуж в самую последнюю очередь. Не хочется иметь мужа-мошенника, а ты всегда только тем и занимался, что морочил девчонок.
— Тогда чего же ты хочешь? — Лицо его приняло подозрительно-угрюмое выражение.
— Денег. Столько, чтобы хватило уехать в Калифорнию.
— На моем банковском счету всего пятьдесят зеленых.
— Этого мало. Попроси у отца.
— Не могу. Я уже занял у него на переэкзаменовку в прошлом семестре.
— Попроси у него, Джерри! А не то, клянусь Богом, я сделаю это сама.
— Ладно, ладно, но мне никогда не получить от него больше двухсот.
— Когда ты мне их отдашь?
— Завтра.
— Ах ты подонок! Так у тебя уже на руках эти деньги. Ты мне солгал.
— Договор есть договор, — ухмыльнулся он.
Больше всего сейчас Грэйс хотела бы кастрировать его, чтобы Джерри больше никого не смог поставить в такое унизительное положение.
— Завтра, в это же время, — четко сказала она.
— Только перед тем, как получить деньги, ты дашь расписку в том, что не я отец ребенка. Чтобы больше ты у меня не просила. Поняла?
— Ублюдок!
И она поспешила прочь. Грэйс не хотела, чтобы он видел ее слезы. Разве этому сукину сыну есть дело до того, что она собирается стать матерью его ребенка?
На следующий день произошел обмен расписки на деньги.
— Пока, моя сладкая. Счастливого путешествия! Может, твои груди сделают тебя кинозвездой.
— Ты завидуешь моим большим сиськам только потому, что твой член никуда не годится. Его даже близко нельзя поставить рядом с членом Дункана или Гарри, так и знай.
Джерри скривился от злости и досады:
— Стерва! Ты с моими друзьями тоже спала! Откуда ты можешь знать, что это мой ребенок?
Она усмехнулась:
— Я и не знаю.
Грэйс поспешила затеряться среди студентов и была очень собой довольна. Последнее слово осталось за ней. Вот так!
Грэйс встала из-за стола и вышла в зал проверить, как идут дела. Она делала это часто, так как где-то в глубине сознания таился страх, что все это только мираж и она вдруг снова окажется в Иллинойсе, беременная и одинокая. Работа Грэйс заключалась в том, чтобы женщины выглядели молодо и красиво, и в этом была какая-то странная ирония судьбы. Ведь сама она смотрела с высоты прожитых лет на свою молодость и привлекательность с отвращением. Грэйс наблюдала за сотрудниками, и тягостные, леденящие душу воспоминания уходили прочь. Радовало сознание того, что салон этот принадлежит ей целиком. Других собственников нет. Все долги оплачены. Все, кроме одного.
Грэйс оставила учебу через два дня после окончательного разговора с Джерри. На автобусе она поехала в Чикаго, где работали парикмахершами ее сестры Элдона и Бланш. Она не была уверена в гостеприимстве сестер, но все равно это лучше, чем возвращаться домой. Она всегда была для родителей любимой дочерью, симпатичной и умненькой, в школе — отличница, а для отца, не имевшего сыновей, стала еще и воплощением честолюбивых надежд. Он мечтал об адвокатской карьере для дочери, а может быть, о карьере врача или учителя. Грэйс чувствовала, что сестры недолюбливают ее из-за этого.
Однако они приняли Грэйс тепло. Возможно, их самолюбие тешило то, что у младшей сестренки тоже есть недостатки. Квартирка, где они жили, была маленькой, но и ей нашлось место на кушетке и работу сумели подыскать — помощницей парикмахера в салоне, где сами работали. Грэйс было очень неловко, но она решила скрыть от сестер, что у нее есть двести долларов. Ведь как только родится ребенок, она уедет в Калифорнию и начнет там новую жизнь.
Бланш купила ей обручальное кольцо и настояла на том, чтобы Грэйс сменила имя. Так они будут чувствовать себя увереннее. Элдона, страстная поклонница кинематографа, предложила имя Гейбл, в честь ее кумира Кларка Гейбла. Грэйс не стала возражать. Чикаго был для нее всего лишь перевалочной базой.
Работая с сестрами, она научилась любить свое дело. Ей нравился запах парфюмерии. Грэйс оказалась отличным работником, всегда была готова услужить. Она быстро и аккуратно подметала, весело разносила мастерам чистые расчески и бигуди, с дружелюбной улыбкой подавала кофе.
Когда беременность стала заметной, управляющий выдал ей униформу на размер больше, чтобы скрыть это обстоятельство, но и платил ей меньше, чем другой, за ту же работу. Элдона сочинила историю о том, что муж Грэйс оставил ее и ушел служить на флот, и все сочувствовали тому трудному положению, в котором оказалась будущая молодая мать.