Право на выбор
Шрифт:
— Меня это тревожит.
— Что именно? Что она…
— А тебя нет?
— ...не знаю. А как должно быть? Врач что-то говорил?
— Нет…
Сквозь сон — или я не сплю? — слышатся напряженные голоса. Меня сжимают руки, две пары рук, я растекаюсь по их телам, заполняя пустоту между ними. Мне хорошо… мне ничего не нужно… у меня все… в полном… порядке…
5-9
Врач водит над моим животом тепло пульсирующим устройством, смотрит в него, и лицо его мне не нравится. Не нравится
— Что-то… не так?
Тур не отвечает, а я мгновенно покрываюсь липким потом.
— Это… это странно… подождите пожалуйста здесь. Я позову коллегу.
Он выходит, я остаюсь на кушетке, холодея до кончиков пальцев. Руки сами собой обхватывают припухлость живота. Что там в тебе? Чего этот доктор так испугался? Что не так? Ребенок больной? Ребенок с изъяном? ребенок… не сможет…
Нет. Нет-нет-нет-нет. Нет, неправда. Не может, не может, не может, он не может, Мар же такой сильный, здоровый, крепкий…
А ты?
Я… меня лечили на станции… я тоже должна быть здоровой…
Откуда ты знаешь?
Леденящая ясность прокатывается по телу, когда дверь в кабинет открывается, заходит несколько туров… они долго водят разными сканерами по телу, переговариваются полушепотом… у меня сохнут губы, язык, горло, шумит в ушах, и я не понимаю ни слова. Понимаю лишь их озадаченные лица и понимаю их однозначно: с ребенком что-то не так.
Мар. Нужно ему позвонить… он на работе, но обещал приехать, если что…
— Поднимайтесь, пожалуйста. За вами уже выехало сопровождение.
Что?.. какое сопровождение… Куда?..
— Вас доставят в ближайший крупный медицинский центр для дополнительного обследования.
— Что-то не так? Со мной… с ребенком что-то не то?.. — голос прерывается, напрасно я пытаюсь говорить твердо и ровно.
— Вам все пояснят после дополнительного скрининга, — доктор избегает моего взгляда, я поднимаюсь, а кажется — остаюсь лежать.
В ушах — непрекращающийся звон. Я несколько раз набираю Мара, пока жду в холле свое сопровождение неизвестно куда, но он не снимает. У Раш’ара сегодня учения, и он тем более не сможет ответить… Я оставляю обоим сообщение, прежде чем под присмотром трех врачей сесть в крупный кар, напичканный всевозможным оборудованием, явно медицинским — там меня просят отключить все средства связи, чтобы те не повлияли на его работу.
Мы едем целую вечность — туры снова сканируют мой живот, берут кровь и прямо на месте начинают анализировать… от страха меня уже мутит и голова пустеет, достигается такой предел паники и ужаса, что уже ничего не чувствуешь, кроме онемевших конечностей. Меня под руки выводят — хорошо еще, что не выносят — я краем глаза успеваю увидеть высокие дома из стекла, кары, туров… мелькают белые больничные коридоры,
— Милая, как же тебе досталось…
Пожилая женщина чем-то очень напоминает Гриду. Она сжимает мою руку, и туман в голове проясняется. Горло сжимается, пронзаясь осколками застрявшего в нем стекла.
— Я… мне… что происходит? Мне ничего не говорят…
— Разбираются наши ученые умы… не волнуйся, просто такого случая не было на нашей памяти…
— Какого… какого случая?!
— Тише… — женщина поглаживает ладонь, злость и паника сходят, как морская вода с берега перед цунами. — Дело в том…
Шум в коридоре, какие-то голоса, грохот… словно уронили что-то или кого-то… Я вырываю руку, дергаюсь: ну, что еще?.. — когда дверь распахивается и на пороге появляется Мар. Что бы уйримка не делала со мной — все рассеивается. Я начинаю плакать мгновенно, словно по щелчку пальцев.
— Маааар… — тянусь, он уже рядом, он уже обнимает, я уже у него на руках.
— Тшш… тшшш… я с тобой. Все хорошо. Я рядом.
— Ууу….
— Вы идите, мы дальше сами… Тише… тише, девочка… испугалась?
— Ууу…
— Что говорят?
— Ничего… ничего они не говорят…
— Сейчас все расскажут.
— Ты один? А Раш...
— Раш внизу. Устроил погром, и его наверх не пустили. Меня тоже пускать не хотели…
Не пускать Мара?.. ну, они хотя бы попытались. Я обвиваю его шею руками, вжимаюсь всем телом, и сотрясающая тревога понемногу стихает.
— Посещения у нас в строго определенные часы… — доносится от дверей усталый голос. Мар поднимает голову, не говорит ничего, и голос дрожит, продолжая: — Но мы сделаем исключение… с учетом всех обстоятельств.
— А теперь поподробнее.
Я выглядываю из своего кокона и нахожу взглядом врача. Возможно, он не первый раз уже здесь… но я слабо помню, кто ко мне приходил, их приходило уже столько… Врач немолодой, лицо у него уставшее и немного раздраженное, но он присаживается у постели и протягивает Мару какие-то бумаги.
— Нужна ваша подпись, как опекуна.
Мар ставит какой-то металлический оттиск, возвращает бумаги и выжидательно смотрит на врача. Тот тяжело вздыхает, потирает переносицу…
— У вашей супруги в ходе планового обследования были выявлены аномалии плода.
Сердце падает в живот куском холодного камня. Так и знала. Не может у меня все быть нормально.
— Наши действия? Прерывание? Хирургия? — голос Мара твердый, словно монолит.
— Дослушайте, пожалуйста. Аномалии эти… Великий отец… это… пока рано делать выводы… у нас недостаточно информации… но все указывает на то, что ребенок… что он женского пола.
Мар молчит. Я молчу тоже. В голове сумбур и барабаны. Всего-то? Они подняли такой шум… из-за пола ребенка? Они нормальные вообще?..