Право на жизнь
Шрифт:
Сработало. Впился взглядом в черное чудище, что самозабвенно пожирало фрукты с тарелки. Видение услужливо уменьшилось, открывая взору накрытый стол, бокал с вином и еще один напротив — пустой. Одно кресло за столом не занято, но вот стало видно и второе, а в нем…
Сначала глазам не поверил, настолько увиденное ошеломило. Но лишь на малую долю секунды. В следующий миг уже, не раздумывая, шагнул в портал, артефакт сам задал вектор. А уж что случилось следом — в страшном сне представить не мог.
— Не-ееет! — сама не своя закричала Ардина и ринулась к мерзкому
Ронард так и застыл, не понимая такой реакции. Под даром убеждения? Вне всяких сомнений! Воракис еще что-то хрипел напоследок, а та нависла сверху, словно мысля защитить, ловя каждое слово…
— Ардина! Ардина, ты не в себе!
К гроршам Воракиса, тот уже не сможет дать отпор — Ронард не пожалел единственную свою искру Света Изначального, пустил по сердцевине белого клинка. Это человеку она способна остановить кровь и даже затянуть нанесенную рану, а для нежити — мгновенная смерть.
Обнял дрожащую фигурку за плечи, но даже сдвинуть не смог — вцепилась в кресло отчаянно, сопротивляясь, ловя предсмертные хрипы.
— Ардина, все! Все кончено! Тебя сейчас отпустит, посмотри на меня, ну же!
— Вы не понимаете… — Ардину била крупная дрожь. — Он же убьет вас… всех вас убьет…
Повернулась наконец, но взгляд не туманный, как оно обычно при ментальном воздействии бывает, а ясный, осмысленный. И панический ужас в глазах. Не от присутствия вампира — от его смерти.
— Он уже мертв, Ардина! Все, все закончилось, — прижал к себе крепко, не давая вырваться.
— Убьет… всех, — уже еле слышно шептала, впадая в оцепение. — Только Воракис мог… а Вы его убили… зачем… он бы ничего мне… зачем…
Ардина несла полный бред, бессвязно бормотала, это от шока. Но от последних слов вдруг стало не по себе. Обратно во дворец, все остальное потом! Сначала к лекарям и не дай боги…
Иначе одной смерти вампиру будет мало. По всей Империи не будут знать другой работы некроманты, чем поднимать труп мерзкой твари вновь и вновь.
18.2. Больше никаких секретов
— Нервическая апатия, — еле слышно произнес лекарь. — Своя, никакого постороннего воздействия ни на разум, ни на тело, в третий раз говорю Вам… А в таком состоянии только одно лекарство. Так что если позволите… просто легкое снотворное… А уж все разговоры — завтра, завтра…
Я выпила какую-то протянутую склянку и провалилась в долгий пустой сон. По пробуждении было темно, лишь узкий лучик света сквозил из-под закрытой двери. Талья не торопилась будить, хотя до этого возникала с первым же шорохом. Греттен своим теплом так бедро нагрел, выпуталась из одеяла, но манс отодвигаться не торопился. Эй, чудище, ты чего там пригрелся? Ну, раз не убегаешь, сам виноват, что сейчас тискать будут. Только вместо жесткой шерстки нащупала рядом другое… У меня тут совсем не манс в кровати!
Чуть не подпрыгнула на месте, а постороннее тело уже зашевелилось, зевнуло и буднично так произнесло:
— Доброе утро. Завтрак?
— Мекса?!…
Ночными рубашками, судя по тому, что я нащупала, гордая унвартка пренебрегала.
— Я. Сплю.
— Но… почему?..
— Не поделили, кто присматривать будет. Анхельм астарха хотел звать. Скандалом грозил. А Шентия орал, что плевал на приличия. Выгнала обоих. Сама присмотрю. Согласились. Хорошая кровать. Большая.
— А…
— Говорить будем. И завтрак.
Лица Мексы я в темноте не видела, но по тону поняла, что теперь не отвертеться. Пора все рассказать.
Умылась, оделась, в гостиной уже накрыт стол и меня ждут. Мекса с Греттеном невозмутимо поедали свой завтрак. В кресле сидел нахмуренный Анхельм, тарабанил пальцами по подлокотнику. При виде меня вскочил, подошел, порывисто обнял.
— Ты как? — с тревогой заглянул в глаза.
Переживал, по лицу видно. А меня вдруг накрыл невыносимый стыд за то, что заставила друзей волноваться. Я не знаю, что им известно о вчерашнем вечере, рассказал ли Шентия о том, где и с кем меня обнаружил, и почему я засыпала в присутствии лекаря. Но даже если и нет, одно то, что я пропала на весь вечер, не предупредив их, по меньшей мере, было некрасиво с моей стороны.
— Я в порядке, Хельме. Прости. Мне так много нужно вам объяснить…
— Завтрак, — отделился от стены прежде не замеченный мною Шентия. — Потом все разговоры.
Я не осмелилась поднять на него глаза. В присутствии его светлости разговор будет намного тяжелее. Как бы я хотела сейчас укрыться на его груди, и чтобы ни о чем не спрашивал, и чтобы не было вчерашнего… Но, думаю, он сам прекрасно понял, что Воракис не похищал меня вчера. И слова вчера лекаря помню, тот несколько раз повторил, что я не под чужим воздействием, а в своем уме и полном здравии. А, значит, за свою выходку придется объясняться. И это ему, кто уже однажды спас от алчущего крови упыря… Поймет ли, сумеет простить?
Вот бы подошел сейчас, обнял как Хельме, заглянул в глаза… Не станет. Ни при друзьях, что ни о чем не подозревают, ни в этой ситуации, где в воздухе одни вопросы. Да и есть ли это «мы», если бы даже не случился этот вчерашний жуткий вечер? То, что происходит наедине это одно, но готов ли он открыться всему миру? Сколько в мире девиц уже обманулось такой тайной связью…
Опять сомнения, неуверенность. Неужели любовь всегда такая? И миллиона поцелуев мало, чтобы наконец обрести покой. Но что за мысли снова в такую неподходящую минуту…
— Мы будем здесь… все вместе?.. — неуверенно обратилась к его светлости.
— Произошедшее вчера — внутреннее дело Империи и вопрос безопасности гостей, и я бы предпочел решать его лично. Но твой… триангл… настоял на присутствии. И весьма убедительно.
Анхельм вскинулся, Мекса кивнула.
Оттягивая неприятный момент, медленно ковырялась в безвкусном омлете, кусок в горло не лез. Шентия напротив, друзья по бокам. Все трое молча ждали. Уфф. Так больше нельзя. Решительно отодвинула тарелку. Его светлость словно только этого и ждал.