Право на жизнь
Шрифт:
Хваленый дар замолчал с какого-то момента, разбившись о внезапную любовь — мол, сам, сам теперь… Давай, почувствуй, как другие живут без шестого чувства, без этой твоей сверхинтуиции. Вот и принимал, неуверенный, внезапно подкошенный, ее робость и трепет за страх и неприятие. Нердес и тот смеялся, будто больше мог видеть. А видел же, как оказалось. А как сам прозрел, так защемило, нахлынуло…
И этот ее постоянный трепет от случайных прикосновений на тренировках — это не страх, не отвращение: она сама сгорала… Боги-многие, сколько же в ней таилось страсти! Словно все барьеры
Охота, ульвы — все это было таким неважным, Ронард лишь хотел дождаться вечера. Чтобы снова оказаться рядом, зарыться в серебро волос, обнять податливые плечи. И больше никогда не отпускать.
По возвращении принял торопливый душ, сменил одежду. Сегодня по плану любимый многими маскарад. Еще бы — каждый любит нацепить личину, притвориться кем-то, остаться неузнанным. А то, что под одной маской наросли свои, другие, уже вросшие корнями так, что не оторвать, не важно. Пусть играют. Главное, что с ней больше никаких игр, тайн и пряток.
В предвкушении волнующей встречи отправился к гостям. Будет ли она ждать его так же, станет выискивать среди безликих масок? Ему и искать не придется, она теперь не спрячется. Шестым чувством найдет, по запаху, всей кожей, как те же ульвы.
По пути Ронард встретил племянника. Аландес в последнее время был какой-то нервный, дерганый. Они и прежде не были особо близки, а с момента поступления наследника в Ровельхейм, отношения порядком подпортились. По просьбе Нердеса Ронард приглядывал в Академии за распущенным нахалом, но здесь, во дворце, — увольте. И без дяди есть кому с наследником нянчиться.
Причина натянутости ясна. Заносчивый Аландес не стерпел, когда ему по носу щелкнули. Ронард словно видел его глазами: как это так, родной дядюшка пошел против, притащил таки обратно безродную «пустышку» из той дыры, куда она забилась после отчисления, вернул в Академию. Чуть Академию после не разнесла, и что? Только еще больше носиться с ней стал. Его, боевого мага и будущего императора задвинул в сторону, а ее начал обучать лично. А, ты, наследник, давай, становись на одну ступеньку с прочими… Все нехитрые обиды Аландеса Ронард прекрасно считывал. Повзрослеет еще. А пока: мимо ушей его подростковый сарказм и насмешки.
— Ты должен был присутствовать на дневной охоте, Аландес; это был важный выезд. Твой отец был недоволен твоим отсутствием.
— Голова разболелась, дорогой дядюшка, — кисло ответил тот. — Впрочем, с такими гостями это немудрено.
— Был хороший шанс поближе узнать наследного шахина. И кто знает, может, среди этих унвартов есть будущий астарх. Учись дипломатии у своего отца, в будущем тебе придется иметь дело с этими людьми. Хотя мне ли тебе об этом напоминать…
— Именно, дядюшка, не тебе. Зато ты, смотрю, с гостями ближе некуда, — неожиданно злобно произнес Аландес. — У меня ведь, дядя Ронард, тоже глаза и уши во дворце есть. Так Нит-Истр облагодетельствовать — не верю, что это отца идея… И как, сработало? Этой ночью оприходовал наконец? А то что-то
Ронард ударил наотмашь и Аландес моментально побагровел, но не от звонкой нежданной оплеухи, а снедаемый злобой. Он был ниже на полголовы, но сейчас смотрел на дядю свысока, с ненавистью. Процедил сквозь зубы:
— Это был последний раз, дядя. Я — будущий император, не забывай… А ты — никто, бастард, пригретый братом. Предупреждаю, лучше бы Нит-Истр держаться от дворца подальше. А если ты настолько обезумел от нее, что посмеешь… если даже мысль допустишь: ввести ее в семью… ты пожалеешь. Клянусь. Gudene er mine vitner!
Сакральная клятва окутала мерцающей дымкой принца. Щенок, с раздражением подумал Ронард. Раскидывается клятвами, словно обычными словами. Хорош же будет император, злопамятный, с таким-то уязвленным самолюбием. Похоже, без новой стычки с Ардиной не обошлось. И еще неприятнее кольнула необычная осведомленность Аландеса.
Выбитый из колеи неприятным откровением, свернул с пути. За Ардиной решил зайти сам, это будет лучше, чем дожидаться ее в зале. И вдруг охватило нехорошее предчувствие. На уже томящегося в коридоре Эррано даже не обратил внимания, просто вошел без стука в покои.
В гостиной пусто, в спальне — разложенное платье.
— А госпожи нет, ваша светлость, — залепетала метнувшаяся служанка.
Следом ворвался Эррано: набычился, глаза налились кровью от такого наглого вторжения. Но наткнулся на обеспокоенный взгляд Ронарда, взглянул на служанку и сам поменялся в лице, перенимая тревогу.
— Я не понимаю, господин, — чуть не плакала девица. — Одеваться давно пора, госпожа на минутку всего попросила оставить, я снаружи ждала. А вернулась — и след простыл… А я же из коридора никуда не уходила! Напротив приоткрытой двери стояла… И маски нет, но другие-то все наряды на месте!
Что-то не так. Вот и Эррано уже понял.
— Мекса? — коротко спросил студента Ронард, но унвартка уже и сама вошла в распахнутые двери. Та Ардину вообще весь день не видела, сама зашла проведать.
— Вы, оба, — приказал Шентия. — Бегом в бальную залу, ищите там. Мекса, Вас я попрошу отдельно… Увидите Аландеса — не постесняйтесь спросить его так, как только Вы умеете. Сдается мне, они виделись сегодня с Ардиной и он может что-то знать о ней… Ты, как зовут? Так, Талья, опроси прислугу, вдруг кто видел. Я пока займусь охраной.
Сам же с места шагнул в портал, в свои покои. Вот оно — всевидящее Око Мириты. Но где, как искать ту единственную, что артефакт не видит? А что нужно именно искать — уже не вызывало сомнений. Не засмотрелась на дворцовые красоты, не заплутала в коридорах. Сбежала. Втайне ото всех. Куда, зачем? Или того хуже: похищена…
Судорожно пролистнул послушные картинки. Вот Эррано и унвартка: обеспокоенно рыщут среди разряженной толпы. Аландес в окружении томных девиц. Архив, сады, все уголки дворца — но разве разглядеть скрываемую артефактом призрачную тень в сгустившихся сумерках… Манс, озарило вдруг. Загадочный зверь ведь ни на шаг от своей хозяйки! Но сработает ли Око на нем…