Право на жизнь
Шрифт:
— Поцелуйте меня, — прошептала невпопад, не слушая. Я в своих мыслях, даже не поняла, о чем он. Сейчас мне важно только это. — Вы обещали миллион. Хотя бы один, но сейчас…
…Последний, пронеслось в голове. Не вслух, нельзя.
Поцеловал. Нежно, бережно, чуть касаясь губ, опасаясь навредить. Мне было мало. Хотелось запомнить, впечатать себе в память намертво. Осмелела, скользнула рукой по шее, притянула источник наслаждения к себе. И сама впилась в губы. К гроршам манса, к гроршам весь Свет, всю магию! Вот бы поцелуй длился вечно… Но невозможно. От сожаления и боли накатились слезы, примешивая к поцелую горечь. Шентия почувствовал соленые дорожки,
— Ардина? — выдохнул вопросительно моя любовь, мой свет, моя печаль.
Закончилось. Не смогу объяснить, нет сил. Просто вложила в поцелуй все то, что чувствую сейчас. Пусть запомнит, я точно не смогу забыть.
— Я побуду здесь. У Вас наверняка дела.
— Я ненадолго. Сейчас позову твоих друзей.
— Не нужно. Я хочу побыть одна.
Посмотрел пристально, не понимая внезапной перемены. Наверняка принял слезы за страх, за слабость. Пусть. Я плакала от другого. От осознания того, кем стану в скором времени. От того, что забуду эти поцелуи.
Арн Шентия ушел, пообещав вернуться, как только организует поиски человека в маске, выяснит все, обеспечит мою безопасность. А я наконец смогла остаться наедине с собой и обдумать последние слова упыря, о чем умолчала наряду с мыслями об Аландесе.
«…Тьма, Ардинаэль… Изнача… кгрх-ха… он ее боится… узнайте про Пустошь… перед ней бессилен, выжил чудом… только Тьма победит, кгрх-х… у Вас она есть, но мало владеть… надо стать…»
Стать ею.
Вот что хотел сказать Воракис. Отрешиться от всех светлых чувств, от самой магии Света, что восстанавливается потихоньку. Отречься от того, о чем мечтала. От дружбы, от любви, с головой нырнуть в черное озеро. Позволить Тьме напитать каждую клеточку, поддаться. Ненависти, страху, мести. Взрастить в себе желание убить. Забыть об уроках мэтра Сарттаса. Не просто впустить Тьму в себя — стать ею.
Если решусь на это — то мне больше не нужна белая магия. Она мешает, уравновешивает, низводит на нет все пагубное влияние черного озера. Если я хочу справиться с могущественным магом-убийцей — Свет не нужен. Свет не способен убивать. А мне надо стать убийцей. Не защищаться, не убегать — с корнем вырвать проблему, отомстить. Свет мне не нужен. Как бы я не мечтала о нем, не радовалась даже самым малым искрам, сейчас мое спасение — Тьма.
Манс поможет. Он проводит Свет в меня, значит, сможет и забрать. Подчистую, до истощения я буду сливать эту магию в него, проводника. Оставляя только коварно обволакивающую Тьму. Я помню ее шепот, помню эту неспособность сопротивляться злости, отчаянию, это вырывающееся черное пламя. Теперь будет так.
Простите, Ронард. Не будет больше сводящих с ума поцелуев, теперь я не могу себе позволить Свет. Это было в последний раз. И я запомню его на всю жизнь, пока Тьма не выест память. Но больше — нет. Ни Вы, ни мои друзья не сможете справиться с этим злом, только я сама. И пусть даже такой ценой, но я отстою свое право на жизнь. Даже если не справлюсь…
Но вы останетесь живы.
19.1. Ронард
Ронард
Искать человека средних лет по паре невнятных признаков в огромной И-Н-Келате — что иголку в стоге сена. Хорошо, пусть маска в пол-лица. А снимет ее — что под ней, кого искать? Увечных в любом городе хватает — кому глаз выбьют в драке, а то и нерасторопному кузнецу раскаленная железка в лицо прилетит. Каждого волочь? А если ничего под ней и нет, а так, забава?
К
Воракиса поднять-то можно, да вот незадача — из небытия в своем уме еще ни одного не возвращали. Некромант властен над плотью, но не над разумом. Устроить упырю по новой смерть не сложно, но поднимать пустую оболочку раз за разом… Если только так, чувство мести почесать. Допрашивать уже некого.
В то, что убийцу-фанатика не одолеть, Ронард не верил. Ардина перепугана до смерти, это ясно. Пусть она и отчаянная до безумия, храбрится, а в глазах тоска и страх. Но что с неопытной студентки взять, у самой-то магия два месяца назад проклюнулась. Да, потенциал невиданный, но нет ни опыта, ни понимания магических боев. Что те попытки на тренировках с ним… Да, поддавался! А как иначе было взрастить в ней уверенность в себе, желание продолжать, не отступаться? Но в настоящем бою, не игровом — сметут и не заметят. Слишком честно, слишком правильно, открыто ведет себя в учебных схватках. Перенять пару обманных приемов мало для бойца. Нужно быть готовым к большему, чем к хитрым изворотам. Суметь убить, не дрогнуть. А как такой судьбы ей пожелать? Никогда…
Собственные же силы Ронард оценивал без лишней скромности. Кем бы ни был преследователь, как ни сумел взрастить в себе такую силу, а «лучший маг Империи» — не за причастность к императорской семье так назван арн Шентия, не из лести. За дело. А за нее — хоть против самих богов, и те не выстоят…
Механизм вертелся справно, он сам отлаживал работу, до мельчайшей шестеренки. Прошелся по охранным контурам дворца, охрана невидимыми тенями стерегла всех тех, через кого мог дотянуться душегуб.
Вот бы Ардину за пазуху, чтобы ни на минуту не оставлять… Не слушая возражений, не обращая внимания на косые взгляды. Идите к гроршам с вашими надуманными приличиями! Не будь вчера унвартки, никто бы более не помешал остаться рядом на всю ночь. И нет, не по зову плоти, не в ожидании страстных поцелуев. Сидел бы на полу, как пес, ловя дыхание; удовлетворенный только тем, что может охранять ей сон. Но унвартке можно верить. Тем более, это была их последняя ночь порознь. Если брать на себя ответственность за жизнь любимой — так со всех сторон. Лишь бы не отказала…
«Любимой»… Вот так просто, ясно. Само пришло. Улеглось без спроса, нашло законное местечко во глубине души. И не поспоришь. Сам с собою? Хватит.
Хотел было обратно, туда, кому без боя отдал сердце, но перехватил венценосный брат. Настоял, не слушая возражений, отговорок, силой вволок в свой кабинет. Там же обнаружился Аландес и пара ближайших советников. Что он упустил, пока решал свои вопросы?
Император был сосредоточен и хмур.
— В чем дело, Нердес?
— Джемрен. Он со смехом отрекся от обвинений в шпионаже. Я решил, что достаточно тянуть, провел ему экскурсию по тюрьмам этим утром. Ту сеть, что вскрылась, — он не признает. Играет, шутит. И шутит на грани. В Корсталии, Баджии и Кагбулоре третий день волнения, кто подстрекатели — сам понимаешь. Из самаконской Тьелы, что по юго-западной границе, выдвинулся крупный караван. По нашим донесениям — «приверженцы», они же ассасины, замаскированные под торговцев. Их гостевой флот в порту под наблюдением, но кто там на бортах? В Южном море замечена еще одна флотилия…