Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста
Шрифт:
Затем в дверь позвонила Лариса. Тимченко, опять оттолкнув от двери Натали, впустила Ларису. До этого момента всё происходило вполне мирно. Конюхова стала оформлять соответствующий акт. А Тимченко, проверив все потайные места, откровенно заскучала.
Лариса сразу начала активно нагнетать обстановку, опираясь на Тимченко. Заметим, что Лариса хорошо подготовилась к данной встрече и технически: один диктофон она передала своей подруге Сорокиной, которая зашла в нашу квартиру ранее; второй диктофон она взяла с собой. Ясно, что в этих условиях она могла провоцировать меня только действиями, иначе ее оскорбления попали бы в запись, которую она планировала представить в суд. Позже, давая показания в суде, ее подруги искренне удивлялись,
Но она сделала всё, чтобы окружающие подумали это. Она проходит на кухню, по хозяйски открывает наш холодильник, смотрит его и просит приставов внести его в опись. Затем идет в ванную, видит там стиральную машину Натали и также просит ее включить в опись как совместно нажитое имущество. Естественно приставы отказываются включать что-либо в список, их обязанность проверить вещи только согласно утвержденному судом списку. Но это собственно и не нужно Ларисе, ей необходимо вывести из себя меня или мою жену. Однако, я лежу больной на кровати, поэтому Лариса решает действовать через Натали. Она сбрасывает наши вещи, что сушились в ванной на пол и проходит по ним в сапогах. Это видит только Натали и естественно, Натали тут же требует, чтобы та покинула нашу квартиру. Лариса, не говоря ни слова, идет в комнату, Натали пытается ее не пускать, та просто отталкивает ее с дороги. Я это вижу и естественно вынужден встать и защитить свою жену Натали от такого хамского поведения бывшей жены. Именно на это и рассчитывала Лариса. Когда я в коридоре подошел к ней, она сделала вид, что случайно падает на меня и ухватилась за мой халат, я рефлекторно отшатываюсь, она дальше «картинно падает» на колени, продолжая держаться за мой халат. Я ее поднимаю с пола, но она продолжает меня держать мертвой хваткой. Я пытаюсь отцепить ее руки от себя, не удается. Единственный способ в этом случае вывести ее за дверь, выйти самому за порог вместе с ней, что я и пытаюсь сделать. Однако Лариса цепляется за косяки, пытаясь меня остановить, «падает» еще раз на колени на пороге, препятствуя моему выходу за дверь. В общем и целом для неискушенного зрителя возникает картина драки. Остается только подать это ее подругам — свидетелям под определенным соусом.
Я был просто в шоке от поведения пристава Конюховой, которая руководила этим исполнительным действием. Она допустила, что на исполнительных действиях незаконно присутствовала пристав с другого участка (в законе четко определено, когда пристав с другого участка может участвовать в действиях не на своем участке). Причем именно эта самая пристав Тимченко, а не Конюхова по сути распоряжалась исполнительным производством, именно к ней обращалась за помощью Лариса. А Конюхова, уткнувшись носом в бумаги, делала вид, что ничего не видит, ничего не слышит. Я подал в суд на Конюхову заявление о незаконности ее действий (дело № 11) и выиграл это дело.
Одновременно, я подал в суд на Ларису за оскорбления, которые она нанесла мне и моей жене (ст.130 УК РФ). Она удерживала меня больного с температурой 39о на холодной лестничной клетке, она сбросила на пол ванной наши вещи и ходила по ним грязными сапогами, она лазила даже в наш холодильник, видимо в поисках там телевизора или компьютера, она сорвала с меня на лестничной клетке халат, в результате чего я в плавках оказался перед незнакомыми женщинами.
Моя жена Натали также подала на нее в суд по ст.130 и ст.116 УК РФ. Когда Лариса отталкивала Натали с дороги она оцарапала ей предплечья. Это все видели. А после того как приставы ушли, Натали съездила в судмедэкспертизу и зафиксировала полученные царапины.
Но наши заявления почему-то в суд не приняли. Однако в суды летит заявление от Ларисы, в котором она обвиняет меня с Натали по статье 130 (оскорбление чести и достоинства) и по статье 11 5 (избиение) УК РФ. Ее заявление, в отличии от наших, принимают и дают ему ход. Только после этого принимают и наши заявления как встречные. Причем мы ничего в этих наших заявлениях не правили. Как получилось, что раньше они не отвечали закону, а теперь вдруг стали отвечать? Это известно только богу и его наместнику на Земле судье, Борисовой.
Позиция суда
Итак, первоначально в рамках данного разбирательства мы обвиняли Ларису по ст.130 и 116 УК РФ, она нас по статьям 130 и 115 УК РФ. В результате суд оправдал ее по обеим статьям, закрыл относительно нас ст.115, усмотрев в наших «деяниях» состав преступления по ст.112 УК РФ, и признал нас виновными по ст.130 УК РФ. Поскольку, в момент провозглашения приговора истек срок давности по ст.130, наказание нам отменили.
В начале дело разбиралось мировым судьей Борисовой. Она все время ахала и охала, разводила руками: «Ой, какое ваше дело сложное!». Я, как системный аналитик, никакой сложности не видел. Все факты лежали на поверхности, их надо было просто сравнить между собой и сделать объективные выводы.
В целом после общения с этой судьей у меня осталась некая двойственность. С одной стороны, молодая женщина без жизненного опыта, не владеет системным или иным видом анализа. С другой — административные дела по этой же ситуации она решала быстро и достаточно объективно. Поэтому у меня чуть позже создалось ощущение, что мировые судьи боятся в уголовных делах «не добдеть» и предпочитают вынести обвинительный приговор, а дальше пусть более высокие суды поправят, если надо. Это своего рода неистребимая потребность русского человека угодить царю-батюшке, предупреждая его даже невысказанные пожелания.
Итак, всё, что сказано ниже, относится только к обвинению нас по ст.130 УК РФ, где нам вменили приговором, что мы обозвали Ларису словами «сволочь» и «скотина».
1) Суд указал в качестве мотива наших противоправных действий «неприязненные отношения» к Ларисе.
Любой суд обязан установить мотив преступления, поскольку по логике именно отсюда должна разматываться цепочка преступления. Если нет мотива, то либо человек невиновен, либо он маньяк и ему не нужен мотив, поскольку на преступление его толкает умственное заболевание. Наиболее значим и относительно легко доказуем материальный мотив, присутствующий, например, при ограблении или краже. Мотивом может быть ненависть, толкающая людей на мщение. Причем что здесь первично, ненависть или месть сложно разделить.
Рассматривая мотив подсудимого, суд не должен отбрасывать и возможность оговора со стороны «потерпевшего», если есть достаточные основания полагать, что мотив для этого присутствует, особенно там, где стороны связаны нерешенными денежными отношениями и конфликтами.
Мотив в виде «неприязненных отношений» доказать значительно сложнее, поскольку это касается внутренних ощущений человека, а они по определению субъективны и не доступны для восприятия со стороны. Поэтому выдвигать такой мотив в данном или ином деле, это тоже самое, что не выдвигать никакого мотива.
Конечно, «неприязненные отношения» нередко возникают у супругов при разводе, и в отношениях между новой и бывшей женами. Но в данном случае, отношение Ларисы ко мне определяется очень важным фактором — иском о выселении из нашей квартиры, и заведенным на меня до рассматриваемых событий уголовным делом (для поддержания иска о выселении). И именно она (а не я) была заинтересована в создании видимости ссоры, чтобы добавить «фактов» для выселения меня из квартиры «за невозможностью совместного проживания». К тому же, при наличии уголовного дела, при наличии иска о выселении, неужели я или любой другой разумный человек на моем месте повел бы себя так, чтобы дать повод для выселения и для заведения еще одного уголовного дела?