Праймашина
Шрифт:
– Это завтрак? Ты смеешься? Издеваешься? Ты понимаешь, что я тебя, урода, с пылью смешаю?! Как ты смеешь предлагать мне эту отраву?!
– Прекрасная каша… – пробормотал перепуганный трактирщик.
– Что?! – взревел Лашар.
Пылающий взгляд, подрагивающие от бешенства губы, сжатые на рукояти кинжала пальцы – вид разъяренного кобрийца был столь страшен, что несчастный трактирщик приготовился проститься с жизнью.
«Но что я сделал? За что?»
Он ведь просто принес благородному господину завтрак, самолично принес, оказывая,
– У нас в Гридии…
– Я из Кобрии, мерзавец! – взбеленился Маркус. – Запомнил? Из Кобрии! Где мужчины едят на завтрак мужскую еду, а не поганую кашу!
«Что ты понимаешь в правильной еде, трое вил тебе в задницу! Каша ему не нравится! А что ты у себя жрать привык, варвар? Только мясо? Вот потому и бросаешься на людей, как зверь чудский».
Так думала кухарка, наблюдающая за перепалкой с лестницы, с безопасного расстояния. Кухарке очень хотелось поглазеть на загадочных кобрийцев, вот и прокралась на второй этаж вслед за хозяином. Посмотрела. И много интересного услышала о своей стряпне.
– Это пшено? Я что, петух? Или попугай адорнийский? Для каких цыплят твои куры варят это дерьмо?
«Кого ты цыплятами назвал, недомерок? – мысленно возмутилась кухарка. – На себя сначала посмотри!»
К огромному ее разочарованию, главный кобриец оказался мужчиной не представительным, проигрывал могучим гридийцам по всем параметрам. Хоть и плечистый, но низенький, лицом красив, но бороды не носит, усы только, и плешь приличную заработал, и злой, опять же, а злые в постели плохи, только о себе думают, то ли дело Стефан Лесоруб…
Кухарка вздохнула, отогнала мысли о любовнике, которому почти уже решила изменить с чужаками, и вновь обратила внимание на скандал.
К ее удивлению, хозяин все еще был жив.
– Чего молчишь, тупая скотина?
– Жду распоряжений милостивого господина.
А что он еще мог сказать? Каша уже на животе, медленно сползает на пол, тарелка разбита и растоптана, под глазом наливается синяк. Впрочем, кинжал кобрийца так и не покинул ножен, а это было единственное, что волновало трактирщика по-настоящему. Все остальные выходки Лашара не выходили за рамки обычных для благородных ублюдков истерик.
– Каких распоряжений ждешь?
– Хочу узнать, что вам будет угодно на завтрак?
– И все?
– Хочу принести глубочайшие извинения.
Трактирщик жил долго и знал, что когда благородные бесятся, нужно немедленно признавать свою вину и каяться. В этом случае чванливые подонки легче берут себя в руки.
– Молодец, – одобрительно кивнул Маркус. – Что есть на завтрак?
Трактирщик и так был готов исполнить любое желание высокого гостя, но выволочка повысила градус его подобострастия до температуры солнца.
– Все, что будет угодно милостивому господину.
– Правильный ответ, – кивнул Лашар. – В этой дыре умеют готовить яичницу с грудинкой?
– Конечно.
– Из четырех яиц, скотина.
Маркус плюнул в трактирщика, не попал, правда, – тупой гридиец сумел увернуться, – выругался и вернулся в комнату, громко хлопнув за собой дверью.
– Еда – дерьмо, вино – дерьмо,
Тюфяки набиты сеном, одеяла воняют сапогами, что означает слово «подушка», не понял даже хозяин заведения, а на простынях обнаружились подозрительные пятна, к счастью, не влажные. Датос предлагал кобрийцам поселиться в замке, но Лашар отказался – пребывание в городе давало больше свободы – и теперь жалел о принятом решении. И срывал дурное настроение на всех, кто подворачивался под руку.
Впрочем, главной причиной его неудовольствия была не мерзкая постель, а неудачно закончившаяся охота.
На первый взгляд все прошло, как запланировано: Стеклодув мертв, первая из поставленных леди Кобрин задач выполнена, можно слегка расслабиться. Однако странное поведение беглеца, который на три дня задержался в Гридвальде и тем самым позволил себя догнать, не давало Маркусу покоя. Перед охотой он велел Героям брать Стеклодува живым, хотел обсудить с Яном его странное поведение, но Карлос, проклятый щенок, все испортил, и теперь приходилось искать ответы самостоятельно, опираясь на ум и умение делать правильные выводы.
– Это все вещи Стеклодува?
– Абсолютно, – хмуро ответил воевода Максимилиан Раздавитель, самый сильный из отправленных на поиски беглого Яна Героев, и даже кивнул слегка, добавляя словам весомости. – Все, что было.
– Стражники ничего не прихватили?
– Понятия не имею.
– Что?
– Не прихватили, – опомнился Раздавитель. – Я присмотрел.
И отвернулся.
Маркус Раздавителю не нравился. Не чувствовал могучий Герой в Лашаре должной силы: в седле дольше пяти часов не держится, отдых ему нужен, в бою вообще пустое место – рубака из Маркуса никакой, хуже иного стражника. Одно название – рыцарь, а на деле – ерунда какая-то. Раздавитель умолял владычицу отправить в погоню только Героев, доказывал, что обычный человек будет мешать, задерживать, но леди Кобрин была непреклонна. «Лашар отправится с вами!» И точка, с леди не поспоришь. Да еще и главным Маркуса назначила, строго наказав слушаться Лашара, как ее саму.
Не то чтобы Раздавитель обижался, но чувствовал себя обманутым.
– Где квартировал Стеклодув?
– В трактире «Шесть углов», – доложил Максимилиан. – Прожил три дня, сказался купцом, мол, фургон свой ждет, что должен прийти с караваном. Чем занимался – никто не знает. Мы забрали все вещи, что нашли в комнате.
– Записи? Тетради? Книги? Свитки?
– Нет.
– Тайники?
– Нет.
– А смотрели?
– Да.
– Хорошо смотрели?
– Отлично.
По уму, конечно, Лашару следовало отправиться на постоялый двор самому и лично обыскать комнату Стеклодува. Но в последнее время в команде наметился разлад: из памяти воеводы Максимилиана постепенно выветривались строгие слова леди Кобрин, и унизительным приказом Маркус решил поставить строптивого Раздавителя на место.