Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»
Шрифт:
Где-то в деревне возле Кусацу [349] собрались крестьяне. В тамошних местах большая часть полей находилась в горах, и с водой на них было плохо: если дождь не пойдёт, то на поля не попадёт и маленькая росинка. Судили-рядили они, как бы так провести моление о дожде, чтобы хоть раз он пошёл и немного смочил их поля. Один из крестьян говорил:
— Преподобный Иккю из столичного храма Дайтокудзи, который в прошлые годы освящал в посёлке Сэки статую Дзидзо [350] , сейчас направляется в Исэ и прошлой ночью останавливался на постоялом дворе неподалёку. Я раньше его часто видел, так что догоним-ка его, расскажем о наших горестях и попросим помолиться о дожде!
349
Город, находящийся в 10–15 км к востоку от Киото.
350
Этот
Все крестьяне той деревни согласились:
— Вот это ты хорошо придумал! — и толпой пустились вслед за Иккю. Наконец догнали его у реки Тамурагава [351] , тут же уцепились за его рукава и принялись изливать свои горести.
— Вы всех одаряете своей жалостью, мы все только об одном просим — проведите моление о дожде! — так просили они, припав лбами к земле.
Иккю подивился такому:
— Со мной можно поговорить о том, как человеку стать буддой, а в молениях о дожде я ничего не смыслю. Тут лучше к Кукаю обращаться [352] . Попробуйте их попросить, — так отвечал он и собрался двинуться дальше, но его обступили со всех сторон:
351
Небольшая река примерно в 15 км на юго-восток от Кусацу.
352
Монах Кукай (774–835) — основатель эзотерической школы Сингон. Монахи эзотерических школ буддизма проводили моления о дожде. Здесь под словом «Кукай» подразумеваются, скорее, ученики Кукая и вообще эзотерических школ. Дзэн же основное внимание уделяет внутреннему миру человека, его самосовершенствованию и достижению просветления.
— Пожалуйста, просим вас! — молили его. Иккю стало неловко:
— Ну что вы за люди, не слушаете, что вам говорят. Знакомых во дворце Царя-дракона у меня нет, и смысла умолять там кого-то, чтобы дождь пошёл, нет никакого. Ладно, вот это письмо унесите домой, установите на алтарь божества, которое вы почитаете за родовое божество, а там будет видно.
Тут же стоя начертал он послание и отдал им. Крестьяне обрадовались, унесли послание домой и показали письмо старосте той деревни. Там было написано:
«Дождя всё нет, и крестьяне от горя заливаются слезами, но ни капли, хоть с маленькую ракушку, из тех слёз не доходит до моря [353] . Небо, сжалься над над ними, поплачь о них два-три дня!»
— Это какое-то издевательство. Не может быть, чтобы из-за такого письма пошёл дождь! — так говорили многие, но нашёлся кто-то из старших, кто сказал:
— Нет, на открытии глаз статуи Дзидзо в посёлке Сэки на людей как раз и пало проклятие оттого, что презрели преподобного. Потому и к этому письму нужно отнестись с почтением. Особенно же потому, что наше здешнее божество — Бог-дракон, поднесём ему письмо с почтением.
353
Вероятно, здесь Иккю упрекает Царя-дракона, живущего в море, что он забросил свои обязанности — создавать облака и проливать дождь.
Нашлись и такие, кто с ним согласился:
— Воистину так! — и в тот же день поднесли письмо на алтарь божества. В тот же вечер собрались тучи, с часа Собаки [354] и до вечера следующего дня лил такой дождь, что поворачивал колёса телег, промочил ветви всех деревьев, оросил все заливные поля и огороды, и не только в той деревне, — к радости жителей окрестных деревень и земель, как будто сжалилось над ними Небо, и удивительная милость на них снизошла. А всё оттого, что Иккю написал: «Небо, сжалься над ними и поплачь!» — и не было таких, кто бы не рассказывал об этом.
354
7–9 часов вечера.
Крестьяне толпой пустились вслед за Иккю, догнали его у реки Тамурагава, уцепились за его рукава и принялись изливать свои горести.
В старину среди трёх гор Кумано жил наставник Унсё, который практиковал чтение «Лотосовой сутры». Не совершал он грехов в своей жизни и читал эту сутру. Прискучило ему, наверное, в горах Кумано, бросил он свою хижину, в которой жил, и подался оттуда на дорогу по землям Ямато, дошёл до мыса Исорагасаки [355] , взглянул вокруг — впереди широко расстилались морские просторы, покрытые белыми гребнями волн, позади возвышались стройные сосны, негромкие голоса птиц навевали печаль, — вот место, где следует вести жизнь отшельника! Он сразу же сплёл себе хижину из трав, днём и ночью, утром и вечером читал «Сутру Лотоса». А как-то раз вечерней порой ударил в нос отвратительный запах, и сердце его сжалось от страха, стал
355
Этот топоним неизвестен. Вероятно, один из мысов на юго-востоке от г. Исэ в преф. Миэ.
А вскорости начал хлестать ужасный ливень, шум льющейся воды разносился в долине, потоки едва не рушили горы, а потом всё утихло, показалась луна в чистом небе, и пришёл человек, высокородный по виду, в придворных одеждах, учтиво приветствовал Унсё и сказал:
— Я — свирепый дракон, обитающий здесь, между морем и горами. До сих пор пожирал я скот и людей, тем и утолял свой голод. Сотворил я грехов без счёта, а ныне, к счастью, услышал, как почтенный монах читает сутру, и мысли о злых делах вдруг исчезли. Дождь, который прошёл этой ночью, — не обычный дождь с неба, — это я, услышав Закон, обратился к добру, и от избытка чувств, охвативших меня, когда исчезли грехи, я заплакал. По размеру капавших слёз можешь представить, насколько я велик в настоящем моём облике. Теперь уже совершать грехи я не буду! — так говорил он, и скрылся неведомо куда. Воистину тот монах до глубины души прочувствовал, что наступил на хвост тигра и избежал ядовитой змеиной пасти [356] , и страху он натерпелся, наверное. С тех пор, говорят, он ещё больше укрепился в вере и без устали читал сутру. А то, что слёзы этого божества-дракона омыли корни гор и учинили такой потоп, что двигал даже большие скалы, хоть и сложно в то поверить, но записано это в правдивых книгах о чудесных способностях Унсё. А что божество-дракон, расчувствовавшись от письма преподобного Иккю, проливал слёзы целый день и целую ночь, то, если подумать, Исорагасаки не так уж далеко от Кусацу, так что, наверное, был это один из таких же царей-драконов, вызывающих дождь.
356
Изменённая цитата из пьесы театра Но «Атака», повествующей о бегстве Минамото-но Ёсицунэ от гнева его брата, Ёритомо. На заставе в местечке Атака Ёсицунэ с вассалами прошёл заставу под видом монахов-ямабуси, и таким образом он «наступил тигру на хвост (и выжил) и счастливо избежал ядовитой змеиной пасти, так удалось ему добраться до земли Муцу».
5
О том, как чайный мастер Мияма Соки попросил Иккю написать стихи
В восточной части столичного района Окадзаки жил чайный мастер, которого звали Мияма Соки. Почитал он Иккю как просветлённого монаха и временами посылал справиться о его здоровье в холода или в жару, сам заходил к нему без стеснения. Дело было в конце третьей луны, когда поздно темнеет и дни тянутся долго. Близких друзей у него было мало, так что вышел он из Окадзаки, что на самом востоке столицы, пришёл на западный край, в Мурасакино, постучал в дверь кельи Иккю и сказал, что зашёл узнать, не расцвела ли вишня в саду у кельи. На это Иккю отвечал стихами:
Любоваться цветами до вечера — В этом прелесть весны. Но только раз в жизни Суждено увидать, Как вернётся к корням цветок Пустоты изначальной. Хана митэ курасу Хару тотэ ва Ми но иссё: ни Хитомэ хонрай Ку: но хана ва Нэ ни каэру канаМияма Соки сказал:
— В недавнее время я вам не писал, вы меня и позабыли, а я «не видел поступи весны» [357] , пока в столице шли дожди, заскучал и пришёл вас проведать.
Преподобный отвечал:
— Да и я тоже не посылал вам вестей и через людей не мог передать, так и не знал о вас ничего, — так они обменивались любезностями.
Соки сказал:
— Преподобный прозревает мирские дела, ничего суетного в нём нет, но как раз потому, что вы удалились от мира, не пристаёт к вам мирская пыль и ваш дух не ведает заблуждений, — людские печали вам, наверное, непонятны.
357
Цитата из 137 главы «Записок от скуки» Ёсиды Кэнко: «Тосковать по луне, скрытой пеленой дождя; сидя взаперти, не видеть поступи весны — это тоже глубоко волнует своим очарованием» (пер. В. Н. Горегляда). См. [Записки… 1970, 106].