Преданная

Акулова Мария

Страюсь не связывать очевидно хорошее настроение Вячеслава с вышедшей женщиной. Но и с собой связать не получилось бы. Пока я не сделала ничего, заслуживающего одобрительной улыбки.

Сажусь на то же кресло, что всегда. Выдерживаю взгляд. Запрещаю себе анализировать, кем ему кажусь. Скорее всего, слишком серьезной заучкой. Это обидно.

– Как дела, Юль? – Тарнавский спрашивает, проходясь по кабинету за своим креслом. Берет из корзины с мытыми фруктами яблоко. Подбрасывает и ловит. Протягивает мне. Я слишком серьезно мотаю головой.

Отказ Вячеслав принимает. Фрукт возвращается в корзину, а мужчина продолжает путь. Останавливается у одного из боковых окон. Присаживается на подоконник. Складывает руки на груди. Ждет ответа. Эх…

– Все хорошо, спасибо.

Улыбается и кивает.

– Звучишь как-то неуверенно, – его легкая ирония отзывается в душе приступом паники. Это я еще неплохо выгляжу, господин судья. Потому что на коленях лежит телефон, в котором Смолин ждет ответа. И вы чего-то от меня ждете.

– Устала просто. Пятница.

Увиливаю, но подозреваю, что вполне зачетно. В ответ на мое пояснение Тарнавские снова кивает.

– В суде короткий рабочий день. Я помню. Долго тебя не задержу.

– А вы останетесь? – неуместный вопрос срывается сам. Встречаемся глазами. Чувствую себя глупо. Ловлю щепотку снисхождения в новой улыбке.

Ну супер. Я его забавляю своей тупостью.

– Посмотрю по настроению. Но тебя задерживать смысла не вижу. Хочу обсудить, как будем работать.

– Давайте…

– Спасибо, – начальник медленно склоняет голову в благодарности. К моим щекам приливает краска.

Я бы может даже извинилась, но телефон на коленях вспыхивает. Отвлекаюсь на него.

«Буду ждать тебя в квартале. Стоишь спиной к главному входу – иди направо и сворачивай тоже направо. Найдешь?»

Пробегаюсь глазами по строчкам и внутри клокочет.

Да пошли вы нахрен, уважаемый отец подруги!

Блокирую. Отбрасываю подальше от себя на судейский стол.

Увожу голову в сторону. Несколько секунд. Готова возвращаться.

Ловлю взгляд Тарнавского. Он склонил голову. Изучает.

– Ругаешься с кем-то?

– Да так… Внимания не обращайте, – отмахиваюсь, неловко ерзая.

– Ты уже раззнакомилась со всеми? – Благодарна Вячеславу за то, что он не настаивает. Проявил внимательность – достаточно.

– Да.

– Подружилась с кем-то?

Кривлюсь. Не знаю, своим выражением или молчаливым ответом, но вызываю у судьи смех. Он смеется в потолок, сжимая подоконник пальцами.

Возвращает меня в то время, когда я смотрела на него издалека влюбленными глазами. У меня и тогда шансов не было. А сейчас и подавно.

Уверена, он даже «подвиг» мой не оценит. Когда все разоблачится… Мне пиздец, как бы ни старалась. Надо было уезжать, Юля. Надо было.

– Ты права, Юля. Дружить здесь не с кем. Еще и опасно может быть.

Вместо ответа – прокашливаюсь.

Другое дело – соседняя прокуратура. Там есть, с кем дружить…

– Но ты не пугайся. Поначалу бюрократический быт шокирует. Потом свыкаешься. Особо ни на кого не полагайся, но и врагов не ищи.

– А на вас? – Явно удивляю вопросом. Тарнавский думает недолго, потом улыбается и кивает.

– На меня можно. Своих я не бросаю. Даже если поссоримся…

Не дослушиваю. Вдруг чувствую потребность опустить взгляд и продышаться. Телефон жужжит.

Бросаю взгляд. Там:

«Я жду»

Тянусь за ним и не беру. Силой отдираю себя, возвращая к Тарнавскому.

Он рассказывает о планах на следующую неделю. Что он доволен мной (любопытно даже, чем же он доволен, если я ничего не сделала?), что будет запускать мое официальное трудоустройство, что доступ к юридическим задачам будет давать постепенно. Начнем с малого.

На слове «доступ» меня начинает потряхивать. То и дело снимаю ногу с ноги и забрасываю назад. Приглаживаю юбку. Проверяю пуговицы на блузке.

Телефон опять вибрирует. Не выдерживаю.

– Извините…

Тянусь за ним. Отправляю: «Я занята», и убираю звук чата. Пожалею о дерзости, но потом. А пока возвращаюсь в комнату. К своему судье.

Он ловит мой взгляд и продолжает. А для меня слова – шум. Не могу сконцентрироваться. Или не хочу. Потому что дальше – встреча с его врагом. И на ней я не должна сказать лишнего.

Мурашки по коже от мысли, что впереди у меня – судебные заседания. Подготовка документов. Взаимодействие со сторонами.

А что будет, когда начнется рассмотрение по тому самому делу?

Страшно.

Вздрагиваю, когда поверх успокаивающего голоса ложится раскат грома. Стреляю взглядом в окно. За ним потемнело. Тяжелые капли наискось ложатся на стекло.

Тарнавский тоже отвлекается. Смотрит в окно, держа руку в кармане. Потом на меня.

– Вся корреспонденция – на тебе, Юля. Проебем что-то – буду жестким, хорошо?

Киваю, хотя и пугаюсь, конечно. С другой стороны, может с корреспонденцией и проебаться?

Снова гром, снова вздрагиваю. Тарнавский подходит к окну и закрывает.

Частота падения капель с неба становится угрожающей. Проходит десять секунд и капли превращаются в потоки.

Я думаю, что в квартале меня ждет черная машина. Тру плечи.

Тарнавский оглядывается. Немного щурится. Размышляет о чем-то…

– Ты как домой-то, Юля? – Что будет дальше – предположить не сложно. Я раньше растаяла бы, а сейчас боюсь. Не надо меня подвозить в дождь. Спасибо. Уже раз подъехала.