Преданья старины глубокой
Шрифт:
Кащей смотрел на этот камень неподвижными змеиными глазами. Но где-то в глубине этих мутных буркал можно было разглядеть крошечные огоньки – алчные, жаждущие, уже загодя ощупывающие. Таким взглядом Кащей смотрел только на золото в своей казне.
– Ключ-камень? – насмешливо переспросил Горный Старец. – Величайшее сокровище моих гор? Тот, которым можно отворить землю и получить доступ ко всем моим богатствам? Неужто ты думаешь, что я отдам его ТЕБЕ?!
– Да, я так думаю. Для кого еще тебе его беречь?
– Для
– Что ты мелешь, скудоумный дух? – равнодушно посмотрел на него Кащей. – Немало глупостей я наслушался на своем веку, но ты превзошел всех. Камень сюда.
Длань Горного Старца медленно сомкнулась, сжимая волшебное сокровище. Кащей даже не шевельнулся, только губы чуть искривились в еле заметном намеке на усмешку.
– Отдай мне камень, Озем, – повторил бессмертный царь, протягивая руку.
– Нет, – проронил подземный дух, делая шаг вперед.
– Я получу его так или иначе, – равнодушно молвил Кащей. – По-хорошему или по-плохому.
– Батюшка!.. – прошептала Хозяйка Медной Горы, касаясь спины отца.
– Не мешай, дочка, – тихо ответил тот, упирая в бока мозолистые ручищи.
Кащей Бессмертный и Горный Старец мерялись пристальными взглядами очень и очень долго. Казалось, целый час прошел, прежде чем белесые шарики полумертвого колдуна и огненные яхонты горного царя наконец отпустили друг друга.
Юная Хозяйка Медной Горы тревожно переводила взгляд с одного старика на другого, пытаясь угадать, чем закончился их безмолвный поединок.
– Ну?!! – наконец не выдержала она.
Кащей и Горный Старец даже не посмотрели в ее сторону. Они по-прежнему молчали. Ладонь Озема медленно-медленно разжалась и протянула Кащею ключ-камень. Костлявый старик медленно-медленно протянул руку навстречь, коснулся чудесного порождения гор и тут же отступил назад, не попытавшись забрать то, к чему стремился так долго.
– Возьми, если он тебе так нужен, – устало прикрыл глаза Озем. – Я не стану начинать свару из-за одного камня.
– Оставь себе, – равнодушно промолвил Кащей. – Теперь я понял – он мне бесполезен.
– Жаль, слишком поздно, – мрачно ответил Горный Старец, пряча ключ-камень. – Если бы раньше – тебе не пришлось бы понапрасну тревожить мой сон. Не пришлось бы зря проделывать такой путь.
– Ничего на свете не бывает зря, – безучастно ответил Кащей. – Коснувшись ключ-камня, я получил нечто куда большее, чем он сам.
– Что же?
– Тебе этого не понять.
– Отчего же? Попробуй – быть может, пойму?
– Я получил знание, Озем. Твой камень даровал мне разгадку – раскрыл великую тайну, над которой я бился уже много лет. Воистину не зря его именуют «ключом». Теперь я знаю.
– Что? – озадаченно нахмурился Горный Старец.
Кащей лишь
Владыка Каменного Пояса и его дочерь провожали бессмертного царя недоуменными взглядами, безуспешно пытаясь понять – что же такое узнал Кащей Бессмертный, что счел это знание ценнее величайшего из их сокровищ?
– Хек. Хек. Хек, – послышался равнодушный кашель-смех.
Глава 21
Князь Всеволод недоверчиво рассматривал краснобокий плод, переливающийся на ладони княжича Ивана. Он ожидал любого исхода своей шутки, но только не того, что этот дурак и в самом деле сумеет разыскать и добыть молодильное яблоко.
– Хм-м-м… – промычал он, поглаживая бороду. – Нашел, значит, яблоко-то…
– Ага!.. – гордо засиял Иван, вытягивая руку как можно дальше. – Вот!
– Да вижу я, вижу, не слепой… – пробурчал князь.
Иван с Яромиром воротились в град Владимир уже на исходе следующего дня. Покинув терем старого волхва, они довольно долго петляли, путали следы, пока оборотень не уверился, что Всегнев Радонежич если и разыщет их, жаждая мести, так нескоро. Потом встали на отдых в небольшой веси – княжич уже с ног валился, два дня не спавши. Ну а следующим утром прямоезжей дорожкой в стольный град князя Всеволода…
Князь, услышав такое известие, поначалу отнесся к нему с недоверием. Даже по шее холопу съездил – не бреши, дурак! Однако ж когда боярин Фома Мешок, аж пыжащийся от важности, самолично явился доложить, что задание успешно выполнено, волей-неволей пришлось поверить.
Сейчас Всеволод Большой Гнездо восседал на троне рассерженным барсуком, выкуренным из норы лисицей. На злополучное яблоко он смотрел с нескрываемой ненавистью, нисколько не радуясь, что нежданно-негаданно стал обладателем этакого сокровища. Что ему это яблоко – ему б от нежеланных сватов избавиться, лица при этом не потеряв!
Прочие присутствующие сохраняли уважительное молчание. Молчали важные бояре, молчали суровые гридни, молчала многочисленная челядь. Даже скоморох Мирошка, вопреки обыкновению, не кривлялся и не молол вздора, а тихо сидел и царапал что-то на берестяном листке, время от времени беззвучно шевеля губами.
Боярин Фома впервые за очень долгое время смотрел на княжича с оборотнем без раздражения, даже с ласковостью. Кто-кто, а уж он-то радовался нешуточно – не придется стоять перед князем Глебом, безуспешно пытаясь найти оправдание провалившемуся сватовству! Бречиславки братец ведь верно сказал – с княжича спрос невелик, а с самого Яромира и подавно.