Предатель крови
Шрифт:
— Если только он рассказал нам все, что знает, — прибавила Магьер.
— Да, — согласился Лисил, — именно так.
На сей раз Винн неохотно признала, что Магьер с ее извечной подозрительностью права.
— Что ж, в таком случае мы начнем с городских архивов — со всех записей, до каких только сможем добраться. Быть может, армейские списки смертных приговоров или… — Она прикусила губу, увидев, что Лисила передернуло при этих словах. — Нам надо убедиться, что твои родители не были официально казнены.
— Тиранам не нужны архивы, — сказал Лисил и встал. — Да, ведутся какие-то записи, но больше напоказ, для видимости —
Это был намек, что Винн пора уходить. День для Лисила сегодня выдался долгий и совершенно безрадостный.
Она свернула «говорильную кожу», закинула на плечо дорожный мешок и хотела уже кликнуть Мальца, когда вдруг заметила — лишь сейчас, — что его спутанная шерсть сбилась в колтуны и слиплась от грязи. Выглядел он просто ужасно. В последний раз Винн вычесывала пса как раз в ночь перед боем на Стравинской границе. До сих пор, когда девушка смотрела на него, ей чудился бесплотный шорох крылышка-листа и перед ее мысленным взором всплывала окровавленная морда пса, забившегося под стол в Стравинских казармах.
— Пойдем, Малец, — сказала она едва слышно, затем взяла на руки Помидорку и Картошика. — Они могут спать с нами.
Пес застонал, но послушно последовал за ней.
В коридоре Винн опустила котят на пол. Картошик тут же шлепнулся на задние лапы и, округлив глаза, недоуменно уставился на нее. Помидорка, к ворчливому неодобрению Мальца, потрусила за девушкой, и Картошик в конце концов тоже косолапо побрел следом.
В тот самый миг, когда Винн открыла дверь своей комнаты — и котята немедленно прошмыгнули внутрь, — со стороны лестницы, которая вела на первый этаж, донеслись негромкие голоса. Один принадлежал Брету, другой был более высокий, странно певучий, и это звучание показалось ей знакомым.
Подобный акцент отнюдь не был свойствен белашкийскому языку, наиболее распространенному на севере этого континента. Обладатель певучего голоса произносил слоги и слова с непривычными, часто неуместными паузами, и речь его звучала мелодично и в то же время гортанно.
Подслушивать нехорошо, но ведь после того, как они разошлись по комнатам, в трактир больше никто не приходил. Так кому же это вздумалось в такой поздний час поболтать с Брегом?
Винн прикрыла дверь, оставив Помидорку и Картошика в комнате, и крадучись двинулась к лестничной площадке. Присев на корточки, она осторожно выглянула между перилами. Малец просунул морду ей под локоть, едва не испугав ее до полусмерти.
Брет стоял возле стойки, но сейчас он совсем не походил на пожилого, приятного в обращении толстяка, который угощал их ужином. Он держался прямо, расправив плечи, и не сводил напряженного взгляда со своего ночного гостя.
Тот был высок ростом — так высок, что покрытая капюшоном голова едва не задевала потолочные балки общего зала. Заметно было, что сложен он крепко, однако всю его фигуру и черты лица скрывал длинный серо-зеленый плащ. Видны были только кисти рук — смуглые, узкие, с длинными изящными пальцами.
И снова в ушах Винн зазвучал мелодичный голос незнакомца:
— Мой осведомитель сообщает, что леди хочет срочно тебя видеть. Жди ее за трактиром «Бронзовый колоколец». Она скоро придет туда, так что не мешкай.
Винн судорожно сглотнула.
Этот странный певучий выговор она много раз слышала на своей
Малец напрягся, увидев внизу, в общем зале эльфа. И не просто эльфа.
Ему не единожды доводилось видеть вот такие серо-зеленые плащи с капюшонами. В последний раз это случилось в Беле. Эльф по имени Сгэйлыпеллеахэ — или просто Сгэйль — пробрался в казармы, где располагалась миссия Хранителей, чтобы убить Лисила. Сейчас в общей зале Бретова трактира стоял сотоварищ Сгэйля по ремеслу.
Анмаглахк. Эльф из клана наемных убийц явился в тот самый трактир, где остановился Лисил.
— Она хочет встретиться на улице, ночью? — спросил Брет. — Одна?
— Один из моих помощников наблюдает за ней, — ответил эльф, — хотя сама она этого не знает.
По румяному лицу Брета промелькнула тень удивления.
— Тебе дали приказ наблюдать за ней?
При слове «приказ» в памяти эльфа возникло некое лицо. Малец сосредоточился, пристальней всмотрелся в воспоминания анмаглахка, стараясь не упустить ни одной подробности.
Аойгиенис-Ахарэ.
Малец знал, что это не эльфийское имя, а титул. Во время недолгой своей жизни среди эльфов он часто видел это лицо и слышал этот титул — в сознании эльфов, у которых он тогда жил. «Вельмидревний Отче» — примерно так могла бы перевести эти слова Винн. Лицо, возникшее в памяти ночного гостя, носило печать прожитых лет — очень многих лет. Костистые скулы, обтянутые сухой кожей, торчали над впалыми щеками, и очертания лица, резко сужавшегося к подбородку, куда больше, чем у обычных эльфов, напоминали треугольник. Да и кожа у этого существа была существенно светлее, как будто десятилетиями не видела солнца. Белки янтарных, поблекших с годами глаз, отливали легкой желтизной, а длинные волосы были безупречно белы.
Вельмидревний Отче был патриархом эльфов этого континента, а также и предводителем клана анмаглахков. Малец явственно ощутил, что у эльфа, стоящего перед Бретом, связаны с этим лицом беспокойство и даже страх. Этот эльф явно что-то скрывал от Аойшенис-Ахарэ, своего повелителя.
— Нет, Бротан, ну, в самом деле, — проговорил Брет, так и не дождавшись ответа от своего собеседника, — я так не привык работать, ты же знаешь.
Имя эльфа показалось Мальцу знакомым, хотя пес не мог вспомнить, где слышал его. Голос Брета помимо воли привлек его внимание, и Малец, взглянув на него, уловил промелькнувший в воспоминаниях образ юного Лисила.
Брет резко повернул голову, озадаченно нахмурился, и взгляд его скользнул вверх.
Винн стремительно оттолкнула Мальца от перил и сама пригнулась пониже. Едва Малец потерял из виду обоих мужчин, как чужие воспоминания исчезли из его разума. Он услышал шорох ткани и торопливые шаги. К тому времени когда он — и Винн вместе с ним — решились выглянуть между балясин, входная дверь трактира уже захлопнулась. Брет и его спутник ушли.
С тех пор как Мальца еще щенком подарили Лисилу, он встречался с очень немногими эльфами. Встречи эти бывали разными — от обыкновенных до опасных. Нейна, мать Лисила, отличалась скрытностью и никому не выдавала своих мыслей, хотя несколько раз Малец видел в ее воспоминаниях лицо Вельмидревнего Отче — и всякий раз ощущал в Нейне ту же связанную с этим лицом неприязнь, что сегодня он уловил в мыслях Бротана.