Предатель рядом

Казанцев Кирилл

Поймав на противоходе того, что бензопилы любил больше, чем велосипеды, он пригнулся и сильно, как когда-то на мастер-классе айкидо, пробил цепеносцу в грудь.

Раздался то ли треск одежды, то ли костей, то ли странный выдох. Рухнув на спину, молодой человек тут же перекатился на живот и стал обхватывать руками свою грудную клетку. Поняв, что на груди еще больнее, чем на спине, сел. Когда же до него дошло, что теперь ему не обрести покоя, пока на него не наденут корсет, он зашипел, как змея, и стал делать чернобровым девицам какие-то знаки. «Просит «Скорую», — догадался Антон, угадывая в движениях пальцев молодчика цифры «0» и «3». Да, он знал: это больно.

Оставался последний. Вырубив и его, оперативник

УСБ ГУВД Екатеринбурга вытащил последнего бойца сопротивления из угла подвала на свет, туда, где в тягостном ожидании застыли две девицы.

— Так где Перец, свистун?

Тот молниеносно выбросил руку в сторону двери в стене и вернул ее обратно к лицу. Потом переместил в низ живота. После повреждений друзей он не знал, что закрывать в первую очередь.

«От этих обделенных нормальными человеческими эмоциями людей можно ждать чего угодно, — подумал Копаев. — Наркотики — это воистину страшно».

Рука ныла, нога стонала, рукав был разодран цепью от бензопилы. Такого материального и морального ущерба Копаев не испытывал давно.

Он рванул на себя дверь. В погруженной в темноту комнате стояла гробовая тишина.

— Ну-ка, иди сюда! — разозлился Антон, не игравший еще сегодня только в прятки. — Бегом, щенок!..

Из комнаты выскочила какая-то смазливая девка лет двадцати пяти с такими же приладами на кожаной одежде, что и у двух первых. И только после нее осторожно вышел странный тип. Молодой человек был бледен от страха, а представшая его взгляду картина просто шокировала его воображение. В темноте комнаты ему представлялось другое. Он слышал звуки и представлял, сгорая от удовольствия, как пятеро его друзей забивают какого-то мужика, и единственное, над чем теперь придется поломать голову, — это как незаметно дотащить его до водоема у кладбища. На свету все выглядело несколько иначе и серьезнее.

Привычно ухватив задержанного за шею, Копаев уже почти дошел до двери, как вдруг остановился и развернулся. Молодой человек, удерживаемый мертвой хваткой, тоже был вынужден развернуться, как марионетка.

— Свистун!

Продолжающий сидеть в позе эмбриона кожаный тип поднял из-за колен голову.

— Свистун, когда зашел сюда, я что спросил?

— Где Перец… — пробормотал тот.

Копаев провел рукой по окровавленному, искореженному пространству подвала.

— А нельзя было просто его позвать?

— Так это не он…

Копаев от удивления едва не присел.

— Ты кто, чудовище? — спросил он удерживаемого за тонкую шею пленника.

— Я Витя.

— Какой Витя?..

— Тимофеев…

— А где Перец?

— Он десять минут назад ушел…

— Куда?

— На Выставочную…

— А мы где сейчас находимся, ненормальный?

— Так это другой дом. Они в пятый пошли…

Обыскав Тимофеева и найдя в кармане паспорт, Копаев удостоверился, что ему не лгут. Перец, насколько он помнил, только что освободился. Это означало, что он не мог иметь паспорт. Перед ним был не Перец.

Глава 8

Семенихин, известный в своем ближнем кругу как Синий, и Витя Перец вылезли из машины и зашли в подъезд пятого дома по улице Выставочная. В последнее время каждый из них много нервничал, оттого они стали напоминать две шаровые молнии, крутящиеся друг подле друга в ожидании столкновения. Семенихин чудом избежал очередной отсидки, и лишь благодаря случаю все обошлось.

Три месяца назад он был задержан патрулем вневедомственной охраны. Это было глупо, как и любое недоразумение. Менты выехали, отреагировав на сообщение своего оператора на сработавшую сигнализацию в одной из квартир. Не зная о том, что соседнюю квартиру «обносят» двое воров, не подозревающих, что та оборудована сигнализацией, Олежек Семенихин сидел в другой, напротив, и пил пиво с бывшим зоновским товарищем. Оба загремели на общий режим

по одной, «наркотической», статье. Каких-то пятнадцать граммов беспонтовой марихуаны, что они не успели сбросить в момент задержания, определили их дальнейшую судьбу на два года. Эти же самые два года оказались неплохим санаторием для восстановления подорванного наркотиками здоровья. В зоне с отравой было туго, более того, зона была «сучьей», поэтому особо разгуляться и поднакопить авторитета не получилось. Оба освободились и полностью избавились от наркотической зависимости. Это тот случай, когда тюрьма исправляет. В дальнейшем, уже оказавшись на свободе, Семенихин занимался не потреблением, а распространением. Уже через месяц после занятия этим делом он понял, что продавать и наживать скромный капитал гораздо выгоднее и приятнее, нежели тратить деньги на уничтожение собственного здоровья.

Синий занимался исключительно оборотом мелких партий героина и гашиша, в то время как его лагерный друг не брезговал и другими способами улучшения своего материального положения. Однако и Перец не избежал преследования коварной судьбы. О своих побочных похождениях он Семенихину рассказывал мало, а потому тот не знал, что буквально через неделю после того, как Олежку выгребли из подъезда его дома, он сам оказался в опальном положении. Очень удачный вход в квартиру, где живет богатая армянка, принес долю в пять тысяч долларов, но отправил несчастного Перченкова скитаться. Двоих подельников арестовали, потом одного выпустили. Скорее всего, того, кто и назвал имя Перца как третьего участника махновского налета на квартиру армянки.

А в тот злополучный для Олежки вечер он спокойно пил пиво с Перцем, подсчитывал прибыль, а друг вскользь рассуждал о том, как бы однажды правильно обнести квартиру, которая расположена напротив.

— Там море баксов и «рыжья», — вздыхая, как от неисполненного новогоднего желания, говорил Олежке зоновский друг. — Хозяин — соучредитель банка «Акцент». Пять минут работы — и мы на Коморских островах.

— Почему на Коморских? — попытался уточнить Семенихин.

— Я вчера в журнале «ГЕО» читал, — пояснил Перец. — Стащил с лотка на улице. Там, Синий, солнце размером с тарелку…

— Дурак, это фотомонтаж, — усмехнулся Семенихин. — Где ты видел солнце размером с тарелку?

— В журнале «ГЕО».

Вскоре Перец поведал, что квартира на сигнализации, поэтому если уж рисковать, то лучше лезть в сам банк.

Время шло, наркотики продавались, капитал множился, а мечта овладеть квартирой соучредителя банка была столь же немыслима, как и природное явление — солнце размером с тарелку.

Все было хорошо до тех пор, пока Олежку не задержал этот проклятый патруль. Допив вторую бутылку пива, Семенихин попрощался с приятелем и решил отвезти «под заказ» два грамма героина. День заканчивался хорошей прибылью и, в связи с этим, отличным настроением. В тот момент, когда он выходил из подъезда дома, его по лестнице уже догоняли те двое, что, очевидно, читали тот же журнал, что и Перец. Их отличие от семенихинского друга состояло лишь в том, что тот знал о сигнализации в квартире, которая предвещала скорый перелет на острова.

Судьба распорядилась так, что мечтатель Семенихин выходил из подъезда одновременно с реалистами, обчистившими квартиру банкира. Одновременно к подъезду подъехал и «патруль времени». В течение двух часов, что вполне объяснимо, Олежке Семенихину пришлось объяснять доблестным сотрудникам полиции, что он и эти двое — не «организованная банда», а две совершенно самостоятельные. Главная же неприятность заключалась в том, что при задержании у Олежека изъяли те самые два грамма. Собственно, изъяли не при задержании, а лишь в дежурной части отдела полиции. В ужасе происходящих событий Семенихин вспомнил о двух маленьких кружочках целлофана лишь тогда, когда помощник дежурного вывернул его карманы.