Предатель. После развода

Арская Арина

А я не хочу, чтобы мой бывший муж утвердился во мнении, что я все еще не излечилась от нашего разрыва.

И обалдеть, как меня сейчас ломает.

Я ему больше не супруга. Он свободный орел, а Диана не сука, которая мутит с женатым мужиком и бегает к нему на тайные встречи.

— Я пойду.

— Подожди, — Герман встает, а у меня сердце предательски ухает куда-то в пятки. — На следующей неделе предлагаю встретиться с адвокатами, медиаторами и обсудить вопрос того, что Афина уже может оставаться у меня.

— Нет…

— Тогда я не предлагаю,

а требую, — сдержанно улыбается. — Я отец, у нас совместная опека и я раньше соглашался, что Афина еще маленькая, но…

Мне не нравится этот прищур, который не обещает ничего хорошего.

— Маленькая, — всматривается в глаза, — такая маленькая, что с отцом нельзя оставлять, но с бабушкой и дедушкой, да.

— Это же… бабушка и дедушка.

— А я отец, — Герман взгляда не отводит. — Пора не только Борису приезжать ко мне в мои недели, но и Афине.

Он загнал меня в угол, как умелый охотник.

— Герман, — сглатываю я.

— А еще, — он делает ко мне шаг, — можно не только с бабушкой и дедушкой Афину оставить, но и с посторонним человеком, да? Со своей помощницей, например, а со мной без твоего контроля нельзя.

— Такое было только один раз… И только на несколько часов, — у меня потеют руки. — Герман, ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь, Фиса, — поправляет ворот моей блузки и усмехается, всматриваясь лицо. Пауза, и он продолжает. — В твоих интересах сейчас, — наклоняется и шепчет на ухо, чтобы Диана не услышала, — не выебываться. Мой адвокат позвонит твоему и назначит встречу, — обнимает меня и говорит на тон выше, — был рад тебя увидеть. Ну, беги. Ты как обычно, вся в делах.

Я молчу, потому что такого поворота я не ожидала. Он решил не только нырнуть в новые отношения, но и на меня надавить угрозами, что меня можно хорошо так укусить за промахи и переиграть условия совместной опеки.

— Папе привет передавай, — Герман ухмыляется.

Еще один намек, что если побегу к папе жаловаться, то он выйдет в открытую борьбу против моей семьи, которая приняла мою сторону.

— Я тоже была рада познакомиться, — Диана смущенно улыбается рядом с Германом.

Неловко мнется, решая, можно ли ко мне лезть с объятиями, но я торопливо ретируюсь.

Проклятье.

До этой встречи я думала, что власть в моих руках, но Герман показал мне, что это совсем не так.

Теперь я не бывшая и оскорбленная его изменой жена, которую надо молить о прощении и просить о разговоре, а просто бывшая, с которой теперь будет совсем иной разговор.

Меня выпнули с пьедестала той, у кого надо добиваться встреч, бесед и терпеть высокомерное фырканье “оставь меня, мне не о чем с тобой говорить”.

На крыльце кафе пытаюсь отдышаться, унять дрожь в пальцах и сердце, которое вот-вот выскочит на ступеньки.

Спускаюсь, цокаю каблуками по тротуару и останавливаюсь у окна, ведь за столом в глубине главного зала кафе Герман с улыбкой смахивает со лба Дианы локон пшеничных и целует ее, коснувшись двумя пальцами аккуратного острого подбородка.

Сейчас, не два года назад, а сейчас

меня пробивает ржавый прут отчаянной ревности и гнева.

Того гнева, который я, казалось, оставила в подростковом возрасте, когда меня крутило дикими эмоциями от гормональных всплесков.

— Мы развелись, — цежу себе под нос и шагаю в сторону парковки. — Развелись. И мне с этим человеком не по пути. Я не смогу быть с ним. Не смогу, поэтому мы и разошлись. Мне же было противно. Было противно. Не смогу. Не смогла бы…

Прячусь в машине, отбрасываю сумку на соседнее сидение и прижимаю кулаки ко лбу, уговаривая себя, что я не должна сейчас ревновать, сожалеть и злиться.

Не должна.

И я знаю, что если Герман решит, то может испортить мне жизнь, и он дал четко понять, что гордая обиженка начала его раздражать.

Теперь он будет терпеть заскоки Дианы, а я…

Я — бывшая.

Глава 9. Мои правила

Фотограф Алексей нажимает на кнопочки фотоаппарата, листая на маленьком экране отснятые снимки со стройными моделями в моих платьях и костюмах.

Обычно я прошу многое переснять, а сейчас мне все равно. Ко мне пришло осознание бессмысленности всей этой красивой возни вокруг тряпок. Ну да, мой бренд и дизайн. Да, ночами не спала над зарисовками, выбором тканей и определения концепции нового модельного ряда.

Да, потратила кучу нервов и времени, но в итоге меня тошнит, и я не в силах сосредоточиться на работе, в которой я раньше находила иллюзорное спасение.

— Есть замечания? — спрашивает Алексей.

Как и все модные, крутые и дерзкие фотографы, он весь в цветных татуировках. Тощий, высокий и с ранними залысинами, но талантливый в плане создания продающей глянцевой картинке.

— Я не знаю, — честно отвечаю я. — Не знаю.

— Давай-ка я все отсниму еще раз, — хмурится, — а потом…

— Хорошо, — киваю я и торопливо отхожу к высокому окну, присосавшись к стаканчику кофе.

Сажусь на низкий подоконник и блекло наблюдаю за тем, как ассистенты Алексея переставляют свет, как поправляют макияж моделям.

Я должна, как обычно, все строго проконтролировать, но не могу. Я сижу и пью кофе.

У меня после вскрытия того, что Герман погуливает, был подъем сил, а после развода будто каждый день ящиками пила энергетики. Я столько идей реализовала, и обманулась тем, что я сильная и независимая.

Ага.

Как только на горизонте замаячила серьезная рыбка для Германа, который вывел ее из тени для меня и для своей семьи, то меня перемкнуло.

Герман пусть и не был со мной в браке эти два года, но я его все еще считала своим. Да, я его наказывала, держала на расстоянии, огрызалась, отталкивала…

А еще я не позволяла ему оставаться с Афинкой наедине, и у нас в жизни были выходные, в которые он приходил к нам и возился с дочерью под моим зорким контролем.

Он не раз поднимал вопрос того, что стоит доверять ему Афинку хотя бы на ночь, чтобы она привыкала, но я была резко против.