Предатели Гора
Шрифт:
Матросы уже выставили оба бруса в лацпорты и закрепили коренные торцы к палубе. Цепи и ремни пока оставались на палубе. Брусья теперь торчали наружу по бортам, по обе стороны от изогнутого форштевня.
Авангард, состоявший из галер меньшего размера, сбросил ход. Вскоре они оказались на траверзе с нами, а потом и отстали. Наш корабль, флагман Каллидора, его «Таис», должен был войти в гавань первым.
Я обменялся взглядами с юным арбалетчиком и его другом. Мы улыбнулись друг другу, и ребята вернулись к созерцанию реки, кораблей на ней и приближающегося маяка. Только на борту галеры я узнал, что его звали Фабий, а его друга — Квинт. Похоже, мальчишкам не терпелось увидеть Порт-Кос. Всё же психика молодежи обладает удивительной гибкостью. Глядя на них и видя их нетерпеливое ожидание, трудно было даже предположить о том, какие
Корабли, прежде бывшие в авангарде, а теперь оказавшиеся по корме, построились в кильватерную колонну за флагманом.
— И-и-и, раз! — выкрикнул гребной мастер.
Весла одновременно нырнули в воду, пошли назад и появились вновь, сияя на солнце от покрывавших их капель.
Я снова окинул оценивающим взглядом высокий, цилиндрический маяк. Ночью, его свет усиленный системой зеркал, мог быть замечен за многие пасанги вверх и вниз по реке.
До входа в гавань осталось всего три — четыре пасанга.
— Раз! — снова скомандовал гребной мастер.
Я стоял рядом с Каллидором. Здесь же был и Амилиан, которого поддерживал Сурилий. Флагман был украшен флагами и вымпелами. Если посмотреть в корму, то можно было увидеть поднятый над ютом на флагштоке левого борта флаг Форпоста Ара. По правому борту реяло знамя Порт-Коса. Подозреваю, что сам Амилиан, скорее всего, не просил о такой чести. Однако теперь он прибывал в Порт-Кос не как жалкий беженец, а как встречаемый с распростёртыми объятиями, уважаемый союзник.
Я же мысленно возвратился к произошедшим за последние время событиям. Перед мысленным взором промелькнули «Кривой тарн», лагерь косианцев, укрепление на подходе к стене, моё пленение и побег, оборона цитадели Форпоста Ара, отступление с пристани, и эвакуация с пирсов. Каким вдруг сложным и отчаянным стал мир. Внезапно я почувствовал себя просто крохотным, щепкой попавшей в водоворот посреди огромного моря, влекомой бурным потоком и не понимающей сути происходящего. Нет, я не был щепкой! У меня были компасы и маяки, столь же осязаемые для меня как звезды, по которым я мог бы провести свой корабль по Тассе, столь же твердые и бесспорные как кирпичная кладка маяка Порт-Коса. Это были кодексы воина, честь и сталь.
Двух рабынь привели и поставили на палубе бака. Я осмотрел ту, чьим именем теперь было — Клодия. Под моим пристальным взглядом женщина робко опустила глаза. На её запястьях и щиколотках одно за другим смыкались стальные браслеты, цепи от которых шли к торчащему за бортом брусу. На тела обеих невольниц надели сбруи, состоящие из цепей и кожаных ремней, также прикреплённые цепям к брусьям. Ремни были затянуты, застёгнуты пряжками и зафиксированы маленькими замками. Обеих женщин поставили на колени у фальшбортов, по одной у каждого бруса. Руки, с закованными в наручники запястьями рабыни вынуждены были держать поднятыми над головами. Клодия повернула голову влево, Публия вправо.
Послышалась барабанная дробь. Барабанщик проверил свой инструмент. Следом за ним это сделали и трубачи.
Предательство ужасающего, гигантского масштаба, раскинуло над Гором свою паутину. Благодаря захваченным в Брундизиуме кодам, я был уверен, что знал, по крайней мере, одного из участников этого заговора, ту, кто, возможно, была главарём заговорщиков, ту, кто, возможно, была даже главным архитектором этих тайных и коварных проектов. И я, как последний дурак, однажды держа её в своих руках в Порт-Каре, освободил её, даже несмотря на то, что она, не скрывая своего презрения, издевалась надо мной, считая меня немощным калекой. В тот раз она вернулась в Ар, правда, она полагала, что её там ждёт честь и безопасность, а всё оказалось немного не так! Я хорошо запомнил её! Какой высокомерной она была со мной! Как высоко она взлетела. Интересно, не отпусти я Талену тогда, какова была бы её судьба сейчас?
Мы теперь приближались к гавани.
Я взглянул на молодого воина, Марка, стоявшего неподалёку от меня. Его лицо казалось сосредоточенным и мрачным.
— Мне пора занять своё место на юте, — сообщил Каллидор, развернулся и покинул носовую надстройку.
Специально
В моей голове как-то некстати мелькали мысли о последних событиях. Вспомнилась красотка Феба их Тельнуса, стройная, белокожая, с волосами чёрными как смоль. Какой одинокий и несчастной она чувствовала себя будучи свободной женщиной! Как подходяще смотрелись на неё предметы одежды, свойственные рабыне. И всё же я не поработил её, так и оставив, к её расстройству, простой, хотя и полной служанкой. Утром, уходя к передовым укреплениям косианцев, сначала я отвёл женщину, одетую только в рабскую полосу, к фургону моего друга, Эфиальта, маркитанта, встреченного в «Кривом тарне». Вспомнилась фигура и тёмно-рыжие волосы Темионы с Коса, работавшей в зале паги, а также женщины, встреченные снаружи, прикованные цепями под навесом левого корпуса постоялого двора, Амину из Венны, Елену с Тироса и косианок Клио, Ремис и Лиомач. Немного жадный хозяин «Кривого тарна» прежде чем отпустить, получив выкуп, обрил им всем головы, чтобы заработать ещё на их волосах, продав их в качестве сырья для тросов катапульт. Не забыл я и Лиадну, ту рабыню, что я использовал под фургоном её владельца во время грозы. Мне показалась забавной идея поставить её первой девкой над свободными женщинами, для чего я и попросил Эфиальта, купить для меня эту рабыню. Само собой, я дал Эфиальту своё разрешение, делать с этими женщинами всё, что тот считал разумным, например, сдавать в аренду, обменивать, продавать, порабощать, и так далее, в соответствии с условиями на рынке. Конечно же, я понятия не имел, увижу ли я его когда-либо снова. Елену и Клио я продал сам на косианских редутах, с их помощью проложив себе дорогу к подножию стены Форпоста Ара.
Вспомнил я и того парня в последнем укреплении перед стеной, которого надула некая Лиомач. Понятно, что я не знал, была ли это та же самая Лиомач, что оказалась на моей цепи. Пожалуй, для неё, было бы лучше, чтобы она оказалась всего лишь тёзкой той мошенницы. После падения Форпоста Ара у косианцев, их союзников и наёмников появится намного больше свободы. Кроме того может оказаться так, что в окрестностях останется не так много женщин доступных мужчинам, учитывая какое их количество было отправлено на запад в Брундизиум, и другие места, в том числе и на рынки самих Коса и Тироса. Бедняжка Лиомач, сидящая на цепи и беспомощная, будет выставлена для осмотра любого, кто проходит мимо, а в сложившихся условиях, можно не сомневаться, что мимо пройдут многие. Если эта женщина попадётся на глаза тому парню с редута, то мне останется только пожалеть её. Её статус пленницы, формально остающейся свободной женщиной почти наверняка будет мгновенно заменён неволей, и владельцем Лиомач окажется человек, в руках которого она, скорее всего, панически боялась оказаться.
Перед глазами всплыло лицо бородача из «Кривого тарна», так оскорбившего бедную Темиону, отказавшись даже брать пищу из её рук. Он, показался мне тогда большим грубияном. Пожалуй, вряд ли он будет доволен мною, а в особенности тем, как я его обманул, улетев в его одежде, с его донесением, кошельком, да ещё и на его собственном тарне. Последний раз я видел его голым, прикованным цепью к кольцу во дворе «Кривого тарна». Похоже, благодаря мне, парню оказалось нечем оплатить свои несколько раздутые счета. Интересно, удалось ли ему впоследствии выкупить себя, встретив кого-нибудь из косианцев, возможно, товарища по оружию, который мог бы узнать его. Честно говоря, мне не казалось это таким уж маловероятным. Постоялый двор стоял на бойком месте, и наверняка часто использовался курьерами для отдыха. Мне казалось сомнительным, что я повстречаю этого невежу снова. И это, кстати, было бы даже неплохо.
Я увидел, как из-за мыса выскочило множество маленьких лодок увитых гирляндами, и устремилось навстречу флотилии. Вскоре они уже роились вокруг кораблей. С них нам махали мужчины и рабыни, цеплявшиеся за мачты, или стоявшие на коленях на кормовых банках. В сопровождении этого роя самых разнообразных разукрашенных плавсредств нам предстояло войти в гавань.
— Джентльмены, — обратился к собравшимся Амилиан, сидевший на стуле, — в виду того, что мы вот-вот войдём в Порт-Кос, мне необходимо серьёзно поговорить с вами. Боюсь, не всем из вас может понравиться то, что я вам сообщу. Однако большую часть этого вы и сами если ещё не знаете, то уже подозреваете.