Предательство
Шрифт:
Алкоголь придал ей решимости.
Повернувшись, она посмотрела ему в глаза и накрыла его руку своей.
— Ты далеко живешь?
~~~
Он лежал неподвижно, не решаясь пошевелиться, словно разделенный на две части. Одна половина переполнена удовольствием и предвкушением, которое казалось нереальным. Это сон.
Десять часов назад он не догадывался о ее существовании, и вот за это короткое время он узнал ее, получил от нее все, о чем мог лишь мечтать. Она отдала ему себя трепетно, открыла ему
И этот покой, который она ему подарила. Эти естественные прикосновения ее рук, они как будто покрывали его защитной пленкой, делали его чистым, свободным. Вся бушевавшая внутри него тоска вырвалась наружу и переместилась в нее. Пустота исчезла.
И сокрушительная уверенность, что он не имеет на это права!
Его вторая половина была переполнена чувством вины.
Все уже доказано. Он неотвратимо превращается в подлеца и предателя. Он оставил Анну одну, а сам переспал с другой женщиной. Дал волю желанию, которое берег для нее. Которое предназначалось ей.
Он такой же, как отец.
Когда он проснулся, она ушла. Только темный волос на подушке подтверждал, что она действительно была здесь. Волос и утоленная жажда его кожи.
Они не сказали друг другу ни слова. Их руки, тела рассказали все, что следует знать.
Он привстал на кровати и почувствовал, что в комнате холодно. Когда они пришли, он забыл включить отопление. А вдруг она замерзла? Поставив термостат в комнате и кухне на максимум, он направился в ванную. Там горел свет, а на полу валялось синее полосатое полотенце. Его слегка кольнуло недовольство, Но он тут же забыл о нем. Ее прикосновения создали вокруг него защиту, непробиваемый панцирь, отныне он неуязвим.
Он повесил полотенце и открыл кран, подождал, пока ванна наполнилась до половины, и погрузился в нее. Теплая вода напомнила ее руки, и он почувствовал, как снова растет желание. Сколько лет он заставлял себя подавлять его. Но он не будет сопротивляться, по крайней мере сейчас, когда она только что была здесь. Что же ей удалось разбудить в нем?
Он сел, откинувшись назад. Память о ее наготе, как подарок на всю жизнь. Он видел ее перед собой. Как она закрывает глаза и отдается удовольствию, которое он ей доставляет.
Ее руки. Губы. Вкус ее. Прикосновение к ее коже, они одно целое, и нет ни начала, ни конца.
Как он мог противиться ей? Она была всем, о чем он мог только мечтать. Самая живая из всех живых, женщина, которая хотела его, хотела принять его, любить его. Доставить ему удовольствие, в возможность которого он даже не верил. Какой, к дьяволу, бог мог требовать, чтобы он отказался от этого?
Он встал, вышел из ванны и вытерся синим полосатым полотенцем. Тем, которым недавно вытиралась она. Ему вдруг захотелось заплакать. Как он теперь прикоснется к Анне, если его руки помнят другую женщину?
Линду.
Он боялся произнести ее имя. Анна поймет, что случилось. Почувствует
А что он скажет Линде? Номера телефона она не попросила, но она знает, где его искать. Вот он здесь, в ванной, и все его существо тоскует по ней.
Он присел на крышку унитаза, обхватив голову руками.
Что он ни сделает, он предаст либо одну, либо другую. Надо ехать в больницу. Нужно срочно увидеть Анну и ответить за все, что он совершил. Она должна простить. Иначе он не выдержит.
Раздался телефонный звонок. Он посмотрел на наручные часы. Десять минут седьмого. Не одеваясь, он вернулся в комнату. Это она. Кто еще может звонить так рано? Она позвонила в справочное бюро и узнала номер. Что он скажет? И разве он сможет молчать, когда услышит ее голос?
Удивительно, но он смог ответить после пятого сигнала. Ведь он теперь неуязвим. Когда он снимал трубку, все его тело ликовало от предвкушения.
— Доброе утро, это Юнас.
— Юнас, это Бьёрн Салстедт из Каролинской больницы. Вам лучше приехать. Прямо сейчас.
~~~
Когда она вышла из подъезда, часы показывали десять минут пятого. Она не представляла, где находится. Кажется, от Старого города такси ехало на юг, на площади Гулльмарсплан они свернули направо, дальше она уже не ориентировалась. Оглядевшись, заметила справа от подъезда адресную табличку и сделала несколько быстрых шагов, чтобы в темноте прочитать название улицы. Стуршёвэген. Рядом перекресток, и она направилась дальше по улице вдоль темных фасадов с черными блестящими окнами. Редко где горел свет.
Хорошо, что он не проснулся, когда она вставала с кровати. Добрый час ей пришлось лежать, не шевелясь и притворяясь спящей, пока его ровное дыхание не убедило ее, что он уснул. Только после этого она решилась открыть глаза. Объединенная гостиная и спальня, до странного мало мебели. Может, это его временное жилье. Только стены говорили о другом — их до последнего сантиметра покрывали многочисленные картины маслом разных размеров с абстрактными красочными узорами.
Он уснул, прижавшись губами к ее левому плечу. В квартире стоял ощутимый холод. Осторожно, чтобы не разбудить его, она выбралась из постели, встала и собрала валявшуюся на полу одежду.
Из зеркала в ванной на нее посмотрела незнакомка. Эта женщина соблазнила двадцатипятилетнего, поехала к нему домой и переспала с ним. Но пока не понимала — получила ли она то, к чему стремилась, или нет.
Все закрыто.
На лестнице у его квартиры она разнервничалась. Опьянение прошло, и ей захотелось вернуться. Но она представила Хенрика с Линдой — и ноги сами пошли к двери квартиры. Пряча неуверенность, она прижалась к нему уже в прихожей, а его желание было таким сильным, что они едва успели снять одежду. Его руки так неумело ощупывали ее тело, что ей показалось, будто он девственник, она старалась внушить ему уверенность и притворялась, будто получает удовольствие от его неловких действий.