Предчувствие беды

Афанасьев Александр

– Решение ЦК... Обстановка резко обострилась. Есть спецбатальон, мы его готовили как раз для возможного вмешательства в случае резкого обострения обстановки в Кабуле. Принято решение обеспечить охрану генерального секретаря ЦК НДПА Нур Мухаммеда Тараки силами дислоцирующегося в Чирчике батальона...

Складывалась совершенно безумная ситуация. Когда формировали мусульманский батальон - нужно было прикрытие. Никто не позволит формировать воинскую часть непонятно с какими целями. Вписали Афганистан - возможное вмешательство в столице Афганистана г. Кабул в случае резкого обострения оперативной обстановки и возникновения реальной

угрозы революционным завоеваниям народа Афганистана. Это показалось довольно удачным ходом - Афганистан был у всех на слуху, в ЦК, в министерстве обороны работали комиссии по Афганистану, на Афганистан выделялись ресурсы, причем такие что можно было среди них замаскировать все что угодно, как то поставки спецоружия и новой боевой техники. Вот и замаскировали...

Так, что теперь получается, спецбатальон и в самом деле хотят использовать по Афганистану. Чего допустить ни в коем случае нельзя.

– Кто отдал приказ?
– поинтересовался Горин

– Володя, а ты не слишком много на себя берешь?
– прищурившись, спросил Ивашутин - голову ведь свернешь.

– Не слишком, товарищ генерал армии. Нужно немедленно звонить Соколову, он в курсе ситуации. Не медля!

Словно в дурной комедии, открылась дверь и робко просунувшийся в кабинет порученец объявил...

– Товарищ генерал армии, на проводе первый заместитель министра обороны, генерал армии Соколов. Срочно.

– Переключай на меня - генерал Ивашутин подмигнул - если гора не идет к Магомету, Магомет не идет к горе...

О чем был короткий разговор, генерал Горин не понял. Ивашутин в основном слушал, дважды сказал "Есть товарищ генерал армии". Закончил типичным армейским "так точно едем", положил трубку так, словно она была сделана из яичной скорлупы.

– Едем. Вызывают в Генштаб, поедешь со мной.

В здании Генштаба, на Шапошникова, всего в пятистах метрах от Кремля царила суета, было видно что произошло что-то неладное. Ивашутин сразу зашел в кабинет начальника Генштаба, маршала Огаркова, расположенный на пятом, последнем этаже, генерал Горин остался ждать в как всегда переполненной приемной.

Вышли из кабинета почти сразу же - Огарков, Соколов, Ивашутин. С ними были начальник Главного оперативного управления Генерального штаба, генерал-полковник Варенников Валентин Иванович и начальник десятого управления Генерального штаба генерал-полковник Зотов Николай Александрович. Из высших офицеров генерального штаба не хватало только заместителя начальника генштаба, генерала армии Ахромеева и главкома сухопутных войск генерала армии Павловского. Ахромееву в этих стенах не доверяли, знали что это протеже министра Устинова и все о чем сказано при нем немедленно узнает и Устинов. Павловский же был в Афганистане, в служебной командировке.

Было видно, что Огарков, Варенников, Зотов и Иванов собирались куда то ехать, вышли уже одетыми. Соколов моментально заметил Горина среди прочих просителей.

– Генерал-майор... вас ищут уже больше часа

– Виноват!
– вытянулся Горин

– Уже неважно. Если вы здесь - поедете с нами. Партийный билет с собой?

– Так точно.

– Фамилия!? - вклинился в разговор начальник генерального штаба

– Горин Владимир Владимирович, генерал-майор, Главное разведывательное управление, товарищ маршал!

Маршал Огарков повернулся к своему адъютанту.

– Закажи еще один пропуск

в Кремль. Пусть как хотят выписывают. Но чтобы когда мы приедем - пропуск на вахте был...

Тронулись в путь - короткий путь, пешком можно пройти было на трех машинах. Маршал Соколов поехал на своей Чайке один, во вторую Чайку сели Огарков, Зотов и Варенников, в третью.- Ивашутин и Горин. Небольшая кавалькада, с трудом развернувшись в тесноте проулка, тронулась к Кремлю...

– Петр Иванович что происходит?
– негромко спросил Горин

Ивашутин провел ладонью по волосам, так как будто у него не было не было расчески

– Заварил кашу... теперь не расхлебаем...
– сказал он, будто в происходящем в Афганистане был виноват лично Горин - и крепко, по-деревенски выругался...

Кремль не менялся. Все та же торжественная тишина, все те же красные дорожки в коридорах, все те же парные наряды - сотрудник госбезопасности, а напротив него равный ему по званию армейский офицер. Только и в Кремле сейчас отчетливо витало ощущение чего-то серьезного, чего то такого что может изменить жизнь страны на поколение вперед. Н зная как другие - генерал Горин это чувствовал. Этакое предчувствие беды...

Их ждали на втором этаже, за дверью без таблички с именем. За ней оказалась приемная - очень большая, размером побольше чем иной начальственный кабинет, обставленная в подлинном духе соцреализма - карельская береза на стенах и жесткие канцелярские стулья для ожидающих. Ожидающих уже было пятеро или шестеро - среди них Горин знал только одного человека. Генерал-полковник Крючков, начальник Первого главного управления КГБ СССР. Мрачный, в черном костюме, белой рубашке и в черном галстуке, в очках в дешевой оправе, он сидел с таким видом, будто проглотил школьную указку. Никого другого Горин не знал, все были штатские.

В начальственный кабинет зашли без доклада Огарков и Соколов, чуть позже вызвали Ивашутина. Варенников и Зотов остались сидеть вместе со всеми, дожидаться вызова - видимо их взяли с собой на случай, если вопросы пойдут совсем уж конкретные и нужно будет мнение узких специалистов. Но время шло - а их не вызывали. Варенников и Зотов смотрели на Горина с любопытством, как на единственного военного, но ни тот ни другой разговор завязать не пытались. Да и не о чем было особо разговаривать...

Совещание закончилось через час с лишним. Первым вышел из кабинета Андропов - какой-то осунувшийся, совсем полысевший, с желтоватым цветом лица (Горин отметил про себя что слухи о проблемах с почками у Председателя КГБ не лишены оснований). Ни с кем не заговаривая, сделав какой-то неопределенный знак рукой он быстро прошел к выходу, за ним поднялись со своих мест трое, в том числе и Крючков.

За Андроповым появились и все остальные, в том числе Огарков, Соколов и Ивашутин. Обособившись от всех остальных - видимо тут были люди из Международного отдела ЦК, Горин узнал одного из вышедших, похожего на профессора, с благородной сединой, в очках. Ростислав Ульяновский, ученый-востоковед, заместитель Заведующего Международным отделом ЦК - генералы быстро пошли на выход, к машинам...

– Товарищ генерал-майор!
– раздалось за спиной, когда все уже вышли из здания ЦК к машинам

Никого другого с таким званием здесь не было. Генерал-майор Горин обернулся, посмотрел на Соколова