Предчувствия ее не обманули
Шрифт:
– Не скажи, – возразила Женька. – А следы? Допустим, менты обнаружили бы отпечатки его ботинок. А так он с чистой совестью скажет, что отпечатки имеют место быть, раз он убитого нашел.
– Ботинки проще выбросить, чем привлекать к себе внимание милиции.
– Они бы все равно им заинтересовались, раз его дом рядом.
Мы продолжали спорить, шагая по тропинке. Тут я кое-что вспомнила и остановилась.
– Мы же хотели с ней поговорить, – сказала я.
– С Ириной? – вздохнула Женька. –
Я немного подумала и кивнула:
– Возвращаемся.
Мы подошли к калитке через картофельное поле, только я собралась позвать хозяев, как в просвете между деревьев заметила возле дома милицейскую машину. Мы-то думали, что менты уже покинули деревню, оказывается, нет. Окно в сад было открыто, Женька молча ткнула в него пальцем, и, приглядевшись, я увидела Ирину, она сидела за столом, а напротив нее Игорь Витальевич.
– Выходит, не только мы девушкой заинтересовались, – шепнула Женька. – Давай сматываться отсюда. Засекут нас, потом объяснять замучаешься, что нам здесь понадобилось.
Мы отошли на пару шагов и в этот момент увидели Валеру, он шел от забора, разделявшего дом, где жила Ирина, и тот, где жил его отец. Наверное, где-то там была калитка, маловероятно, что Валера через забор перелез. Парень подошел к дому Ирины, замер, прислушиваясь, и осторожно опустился на скамейку неподалеку от окна.
– Ты только посмотри, – ахнула Женька. – Он ведь подслушивает.
– Нам бы тоже не мешало, – вздохнула я, изнывая от любопытства.
– Само собой, – кивнула Женька. – Только ведь конкуренция…
Пристроившись возле забора, мы продолжали наблюдать. Примерно через полчаса Валера так же тихо поднялся и исчез между деревьев, наверное, вернулся на свою территорию. Силуэт Игоря Витальевича мелькнул в окне, вскоре на улице заработал двигатель, и милицейские уехали.
Тут словно из-под земли у забора появилась старушенция злобного вида, распахнула калитку у нас перед носом и рявкнула:
– А вам что здесь надо?
– Нам бы Ирину, – испуганно ответила я.
– Идите себе. Некогда ей. Шастают тут всякие…
Мы поспешили убраться восвояси.
– А что, если Сергей приходил вовсе не затем, чтобы выяснить, знает Ирина убитого или нет? – спросила Женька после продолжительного молчания, когда мы возвращались домой. – Допустим, он не сомневался, что парень ей хорошо известен, и был уверен: милиционеры придут к Ирине с вопросами.
– И хотел знать, что она им расскажет? – сообразила я.
– Или попросил о чем-то промолчать.
– Не пойму, почему ты так против него настроена?
– Жизнь научила проявлять осторожность, – с философским видом ответила
– Может, тебе пора переключиться на брюнетов?
– Боюсь, этим дело и кончится.
Мы миновали дом Сергея, впереди маячил родной забор.
– Вот что, – сказала Женька. – Прогуляемся по тропинке в ту сторону.
– Хорошо, прогуляемся. Только позже.
– Почему?
– Потому что я есть хочу. Между прочим, мы с самого утра ничего не ели.
– Поражаюсь я твоему организму, Анфиса. Я о еде даже думать не могу, когда вокруг такое творится.
Не слушая Женьку, я направилась к дому, она уныло брела следом. Хотя о еде она не думала, но через полчаса лопала с аппетитом, что меня, признаться, порадовало. Пока я мыла посуду, Женька смотрела в окно, о чем-то размышляя, и вдруг заявила:
– Надо подвал проверить.
– Зачем? – не поняла я.
– А ну как мертвец опять появился?
– Да что за наказание…
– В смысле, вдруг его опять нам кто-то подкинул? – поспешно добавила Женька.
Я представила, как мы лезем в подвал, и твердо сказала:
– Ни за что.
– А если он в самом деле там? Лучше уж знать об этом. Короче, есть такое слово «надо».
– Тебе надо, ты и лезь.
– Совести у тебя нет, – пожаловалась Женька, поднялась и побрела к проклятущей комнате. Открыла дверь, обреченно вздохнула и с надеждой посмотрела на меня. – Если я там помру от разрыва сердца, возьми себе на память мой малиновый костюм, он тебе больше идет, чем мне. Прости, что я жмотничала, надо было его тебе давно подарить.
– Женя, ты свинья.
– Надеюсь, после смерти ты сможешь сказать обо мне что-нибудь хорошее, – вздохнула она и шагнула в комнату.
Само собой, я побежала за ней. Когда я вошла в комнату, подруга уже открыла люк.
– Ты туда правда полезешь? – не поверила я.
– Кто же, если не я? – и в самом деле полезла.
Потрясенная Женькиным мужеством, я стояла, замерев, разрываясь между желанием быть рядом с ней и смыться отсюда подальше. Победила дружба. Мысленно чертыхаясь, я спустилась в подвал. Выломанная доска валялась на полу рядом с холмиком осыпавшейся земли, и никакого намека на покойника.
– Надо остальные доски выломать, – сказала Женька, – чтобы все осмотреть как следует. Неси топор. Нет, вместе пойдем.
Сходив на двор за инструментом, мы опять спустились в подвал и минут двадцать потратили на то, чтобы оторвать оставшиеся доски. Перед нами открылось пустое пространство с кирпичной кладкой впереди. С непонятно откуда взявшейся отвагой мы просунули в него сначала руки, а потом и головы и не обнаружили ничего, кроме остатков крысиного яда на обрывке газеты. Вместо того чтобы порадоваться, Женька загрустила еще больше.