Предел. Дети палача
Шрифт:
Возле ворот хлева, сложа руки на груди, стоял один из некромантов. Как только Фарамор и Тангара вошли, он учтиво поклонился. В воздухе стоял густой запах прелого сена, навоза и пота. Дети плакали, и матери тщетно пытались их успокоить.
— Иди Хегис, помоги Тару и Рогилу поднимать мертвых, — приказала чернокнижнику Тангара.
— Да, госпожа, — Хегис тут же вышел из хлева.
Люди жались друг к другу. Фарамор ощущал их страх. Колдунья глубоко вздохнула и недовольно произнесла:
— Как же здесь воняет!
Она подошла к столбу,
— Я дам вам шанс, — обратилась Тангара к людям. Ее голос был четким, резким, поглотившим все остальные звуки. — Вы видите их? — она выбросила руку в сторону, указав пальцем на ворхов, которые расхаживали возле стены. — Вы можете стать такими же и, поверьте, это лучший вариант, что я предлагаю. Худший же, сейчас бродит по вашей деревне с гниющей плотью на костях. Думаю, я уже знаю, каков будет ваш выбор, ведь он всегда одинаков.
Одна из женщин всхлипнула, на коленях проползла мимо таких же, как она несчастных и, распластавшись в грязи возле ног Тангары, запричитала:
— Помилуйте, госпожа! Прошу, помилуйте! — несколько человек зарыдало, кто-то жалобно застонал. Ворхи напряглись и оскалили пасти. Фарамор стоял возле ворот с еле заметной улыбкой на губах. Ему нравилось ощущение власти над этими людьми. Власти над нечистью и даже над Тангарой — в конце концов, кто главная фигура в том чудовищном и потрясающем действе, что творится вокруг? Ощущение своей значимости будоражило сознание Фарамора.
— Успокойтесь, дети мои, — почти ласково произнесла Тангара, но глаза ее оставались холодными. — Вам нечего бояться. Ворхи кажутся отвратительными созданиями, но они счастливы, — колдунья улыбнулась и развела руками. — Да-да, счастливы! Ворхи были такими же, как и вы, напуганными, потерявшими надежду людьми, а теперь все их горести в прошлом. Так что же вы выберете — стать мертвой гнилой тварью или ворхом — живым сильным созданием?
Люди встревожено зашептались. Фарамор был немного удивлен. К чему Тангара разыгрывает это представление? Неужели нельзя без этого глупого якобы выбора взять и оборотить людей в ворхов? Создавалось впечатление, что колдунья затеяла какую-то игру для собственного развлечения.
Из толпы, опираясь на кривую клюку, с трудом поднялся старик. У него была жидкая седая борода, а на одном глазу бельмо. Второй же прищуренный глаз с вызовом смотрел на Тангару.
— Ты удивишься, лживая змея, но я лучше стану мертвой тварью, — голос старика был на удивление спокойным. — Ты даешь нам выбор между смертью и проклятием наших душ. Я выбираю первое! Те мертвые, что сейчас бродят по деревне, всего лишь куски гнилой плоти и костей. Их души в чертогах богов, они свободны от твоей темной воли! — его голос перешел на крик. Он указал рукой сжимающей клюку на ворхов и продолжил: — А душам этих тварей одна дорога — в Великую Пустоту!
Тангара посмотрела на Фарамора и вздохнула. На ее лице читалась наигранная обида. Она всплеснула руками и произнесла:
— Всегда находится дурак, который пытается все испортить, — колдунья повернула лицо к старику и с ненавистью проговорила:
— Ты считаешь себя самым умным, старик? Что тебе известно о силе, которой я обладаю? В моей власти привязать твою жалкую душонку к любому мертвецу, а когда тот сгниет настолько, что превратится в скелет, переместить душу в другого мертвеца и я могу делать это целую вечность!
В лице старика появился страх, губы задрожали.
— Ты лжешь, — тихо произнес он, но в голосе не было уверенности.
— Неужели? — Тангара метнула злобный взгляд на ворхов и приказала: — Убейте старика! Разорвите эту падаль на части! — последние слова она прошипела.
Какая-то женщина завыла в голос. У старика подкосились ноги, и он осел на землю. Люди начали быстро от него отползать. Один из ворхов яростно вспорол когтистой лапой грязь, бледные твари задрожали в предвкушении расправы и двинулись к старику.
— Убейте его! — шипела Тангара.
Фарамор подумал, что колдунья, как и он сам полностью лишена жалости. Старик выронил клюку, склонился к земле, прикрыв голову руками, и заорал. Ворхи набросились на него, как свора бешеных псов. Люди жались друг к другу и кричали. В свете лампы их глаза блестели.
Носитель Искры почувствовал, как за поясом зашевелился Хет. Впервые за вечер кукла подала признаки жизни. Впрочем, Фарамор не сомневался, несмотря на кажущееся отсутствие демона в кукле, тот был свидетелем всего, что происходит вокруг.
Челюсти ворхов вырывали куски плоти, когти разрывали одежду вместе с мясом. Вопли старика быстро прекратились.
— Достаточно! — скомандовала Тангара. Ворхи моментально, будто опасаясь неповиновением разгневать свою госпожу, с рычащим урчанием попятились от уже мертвого тела.
Колдунья вынула из кожаного чехла короткий нож с резной костяной рукояткой и небрежно швырнула его в грязь возле трупа.
— Каждый из вас, — Тангара обвела взглядом людей, — должен вкусить человеческой плоти! Или вы это делаете, или будете подыхать медленно, мучительно и смерть этого старика вам покажется благом!
Ждать долго не пришлось. Молодой мужчина, не отрывая полного ужаса взгляда от Тангары, быстро нащупал дрожащей рукой в грязи нож, после чего повернулся к трупу и суетливо срезал с края рваной раны на животе старика кусок мяса. В хлеве воцарилась тишина, даже ворхи перестали урчать, а дети плакать. Мужчина бросил нож возле руки старика, запихал мясо в рот, сморщился и начал усердно жевать. Когда проглотил, на губах появилось некое подобие подобострастной улыбки.
— Встань, дитя, и подойди ко мне, — велела ему Тангара. Ее голос сейчас не был злобным. Теперь колдунья походила на госпожу, с сочувствием раздающую милостыню.