Пределы выживания (Полигон - I)

Кукаркин Евгений

– Ишь ты, почти тезки. Как доехали?

– Дороги... как по Гоголю...

– Неплохо заметили. У нас такой порядок, всех новичков мы должны проинструктировать, поэтому вас и привезли сразу же ко мне. Я должен вам объяснить порядок проживания и нахождения на полигоне... Мы находимся здесь на особом положении и нарушение инструкций сразу может привести к трагедии. Во первых, без моего ведома на территорию полигона не выезжать и не ходить, это опасно. Как врач вы обслуживаете три поселка Глушково, Комарово и Камышевку, вот по дорогам к ним

вы еще и можно двигаться. С вами доктор, в отличии от других гражданских лиц, у нас должны быть особые отношения. Полигон это секретнейший объект на котором проводят испытания новейших разработок ракет и вооружений. Поэтому вы увидите многое такое, чего не может увидеть простой смертный и поэтому должны... молчать. Есть еще одна особенность в вашей работе, жители поселков могут нечаянно пострадать при экспериментах, проводимых на этой территории, поэтому их надо выискивать, именно выискивать, потому что они сами не понимают, что может потом произойти, и передавать их в госпиталь.

– Как это пострадать?

– Так. Полезут за грибами, ягодами, а тут как шарахнет ракета с кассетами из шариковых бомб, вот и печальные результаты... Им же говоришь, а они как... тупые...

Полковник дополнил предложение и витиевато выругался, но потом спохватился и, сделав паузу, продолжил.

– Если вы собираетесь в отпуск или по делам за территорию полигона, то только с моего ведома и разрешения.

– Я понял, Владимир Дмитриевич.

– Вот и хорошо. Тогда распишитесь вот здесь и здесь.

– Что это?

– Небольшие формальности. Это документ о неразглашении военной тайны, а этот - о том, что вы ознакомлены с порядком проживания в закрытой зоне.

Я расписываюсь.

– Теперь мне куда?

– Вас отвезут в медпункт Глушково, там же на верху маленькая комната, будете проживать в ней. Вот ключи..., правда у дежурной сестры они тоже есть, но пока ее сегодня будете искать, замучаетесь, лучше иметь под рукой свои.

Полковник протягивает мне ключи.

– Спасибо, Владимир Дмитриевич.

– Идите, шофер вас ждет. До встречи, Борис Дмитриевич.

Это большая изба с маленькой табличкой "медпункт" и белым флагом с красным крестом посредине. Я открываю почти амбарный замок на двери. Внутри чисто. Большая прихожая с лавками и отдельными стульями. Здесь всего три двери. Шофер за мной входит с вещами.

– Вам сюда, доктор, - он кивает на крайнюю дверь.

За ней лестница и мы поднимаемся на верх в уютную комнатку. Панцирная кровать укрыта армейским одеялом, недалеко игрушечный столик, шкаф, канцелярский стол и несколько стульев.

– Располагайтесь доктор. Туалет внизу, вода тоже. Если хотите ее согреть, там титан электрический.

– От куда ты все знаешь?

– Так я же последнего доктора полтора года тому назад от сюда увозил.

– Он уволился?

– Она... Она умерла.

– Старенькая очень была?

– Зачем. Так лет под тридцать, подхватила какую то гадость, не обратилась вовремя госпиталь, вот и...

– Молодая все же...

– Конечно. Я не буду задерживаться, поеду, хорошо?

– Спасибо, Василий.

– Ладно. Отдыхайте, доктор. Пока.

Шофер уходит, на улице фырчит его машина и вскоре гул мотора исчезает. Скидываю плащ, сапоги и бросаюсь на койку. Черт, как я устал. Три часа такой дороги...

– Доктор.

Я открываю глаза. Надо мной склоненное девичье лицо, по-крестьянски обмотанное платком. Я сразу же сажусь и растеряно смотрю на нее.

– Как ты сюда попала? Что-нибудь произошло?

– Так дверь открыта, - певуче говорит девица.
– Вы не беспокойтесь, все в порядке. Вы ведь наш новый доктор?

– Да.

– А мне как сказали, я не поверила. Давно у нас доктора нет.

– Ты бы хоть представилась, раз вошла.

– Верой зовут.

– Так зачем пришла?

– Меня баба Маня прислала, говорит, доктор новый приехал, наверно совсем голодный. Мы вам поесть принесли.

Теперь я замечаю на столике накрытый салфеткой поднос.

– Спасибо.

Подхожу к столику и откидываю салфетку. Боже мой, какой прекрасный поднос. Я чуть не застонал от неожиданности. На разрисованной буйной растительности леса Иван Царевич бьется с заморским чудищем.

– Что это?

– Это каша, - недоумевает девушка.

– Я говорю, кто рисовал поднос?

– Это я и нарисовала.

– Красиво.

– Доктор, у нас в каждом доме рисуют. Подносы, шкатулки, табакерки, ложки, тарелки, кружки, матрешки... Землю то нам запрещают обрабатывать, вот и занимается кто чем может, большинство рисуют, все потом продают. Подспорье хоть какое то.

– Это почему же землю вам нельзя обрабатывать?

– Плохая она. Больная вся. Мы же на полигоне живем.

– Ну и что?

Девушка мнутся.

– Да вот, стреляют... всю землю там... осколки... еще что то... всякие порошки, жидкости... Все пропитывается этим...

Я начинаю есть. Девчонка смотрят на меня, как на идола.

– Доктор, вы не женаты?

– Не женат

– Я тоже так думала, у вас кольца нет. Вообще, это замечательно. То есть, извините, доктор... Здесь вообще то парней много, вона, целая воинская часть, но ведь то ребята пришлые, они не постоянные, отслужили и ушли, а нашим девушкам нужно иметь надежных...

Мудрая эта Верка. Ишь как рассуждает. Они все такие что ли?

– Мне говорили, что здесь монастырь есть?

– Да. Шамшиевский женский монастырь. Там мать игуменья Аграфена всем заправляет. Серьезная женщина.

– И церковь есть?

– А как же, при монастыре.

– Они тоже прикреплены ко мне... Ну, то есть лечить их должен я.

Вера задумывается.

– Мари Ивановна, та что была до вас, раз ездила туда, но больше... нет. У них свои знахари есть...

Я доедаю кашу и запиваю крепким, но холодным чаем.