Пределы
Шрифт:
Гаррик поцеловал его в губы.
— Успокойся, мальчик и оденься. Ты согрелся и готов ко сну. Когда Март закончит со своим мужчиной, он осмотрит твои ноги и наденет на них носки. А пока прополощи рот вот этим. Ты пропустил урок по личной гигиене. К тому же тебе недавно вырвали зуб.
Тарин поперхнулся жидкостью.
— Я же сказал «прополощи», а не пей. Это солёная вода, Тарин. Если проглотишь её, тебя вырвет. Ты хоть раз можешь сделать то, о чём тебя просят?
Тарин погонял воду во рту, а затем сплюнул.
Тем временем Кейл, успевший встать и ополоснуться в тёплом бассейне, стоял, обмотавшись полотенцем.
— Март, увидимся у меня, когда закончишь помогать капитану и закроешь баню.
Март аж подпрыгнул от радости, а затем подошёл к другу.
— Давай сюда ноги, Тарин. Я должен обработать их кремом. Так сказал Гайдеон. У всех новых мальчишек вместо подошвы копыта. Так что не думай, что к тебе придираются.
— Скользкие, — сказал Тарин. — Мне не нравится. — Он попытался вырвать ногу из рук Марта.
— Крем сделает твою кожу мягкой, мальчик, — сказал Гаррик. — Не суетись.
— Мягкой! — воскликнул Тарин. — Не смогу лазить по деревьям и бегать с мягкой кожей! — Он возмущённо посмотрел на Марта. — О… Мужчины и это у меня забрали. Мои ноги. Посадили меня в ловушку.
Гаррик зарычал.
— Тарин, если будешь хорошо себя вести, тебе потом выдадут ботинки. И да, мы не хотим, чтобы ты сбежал. Лично я не желаю, чтобы ты царапал или пинал меня в кровати, когда переедешь в мои комнаты.
— А теперь носки, — сказал Март и, наклонившись, прошептал:
— Тарин, вспомни ноги Офера. Мягкие пальцы лучше, правда?
Тарин всхлипнул, но не шелохнулся, пока Март натягивал на его скользкие ступни чистые носки и наматывал вокруг щиколоток серую плёнку. А о том, почему он может оказаться в постели клювоноса, Тарин старался не думать.
— Вставай, мальчик, — сказал Гаррик и подхватил Тарина на руки. — Не будем пачкать твои носки. Спокойной ночи, Март. Ты сегодня хорошо поработал.
Тарин не двигался. Он не будет спорить, но и обнимать клювоноса за шею тоже не будет. Даже, если в полутёмных коридорах здания Начала Времён ему становилось как-то не по себе. Кроме размеренного дыхания Гаррика и раздражающего жужжания того, что Эдон назвал генератором, вокруг не было слышно ни звука.
Прижавшись ухом к толстой груди клювоноса, Тарин даже услышал стук его сердца.
— Сильный, — пробурчал Тарин, еле сдерживаясь, чтобы не погладить Гаррика по бороде.
— Спокойной ночи, — пожелал ему клювонос, опуская Тарина на пол у дверей в зал. — Иди внутрь. Скоро выключат свет.
Тарин не ответил и поторопился уйти. Кинан как раз приказывал мальчишкам ложиться в спальные мешки, а рядом суетился Офер, расставляя горшки и чашки с водой. Тарин повалился на свой мешок. Глупый Кори стал отпускать громкие замечания о серебристой плёнке на носках Тарина и о том, что за два дня ему пришлось мыться дважды, потому что он воняет. Но Тарину было всё равно, и он улёгся на живот, игнорируя всех вокруг.
Выключили свет, и Тарин забрался в спальный мешок. Он немного замёрз, поэтому решил, что перетерпит ощущение ловушки.
«Дурацкая роскошь», — подумал Тарин. Подумать только! Он замёрз из-за горячей бани и тёплых рук мужчины. А ведь ещё даже снег не выпал!
Дверь в зал была ещё открыта, и Тарин заметил Кинана, который следил, чтобы все улеглись.
— Спой им колыбельную, Офер. У них сегодня был длинный день.
Офер тихо запел:
«Я смотрю на луну, и она глядит на меня…»
У Тарина в голове возникло продолжение песни, и он продолжил:
«Вниз, сквозь листву старого дуба…»
Тут присоединились и другие мальчишки:
«Позволь поделиться светом, что озаряет меня, с тем, кого я люблю…»
«С Матушкой, которую я люблю», - подпели Кинан с Офером.
Тарину было плевать, что они испортили песню своей фальшивой Матушкой. Он вспоминал свой дуб. На глазах Тарина выступили слёзы, и он был рад, что двери в зал закрыли и вокруг наступила темнота.
оставить свою «спасибу»
Глава 8
Шаркая ногами, Тарин плёлся вслед за Пэрри и Эдоном на завтрак. Кинан шёл позади.
— Тарин, перестань хмуриться. Тебе же нравится завтрак. Поднимай ноги и шагай нормально.
Тарин вздохнул и затопал, преувеличенно высоко поднимая ноги. Кинан рассмеялся.
— Забудь. Тарин, тебе понравится сегодняшняя еда. Будут яйца всмятку. Затем пойдёшь на первое занятие по ремеслу. В обед Титус просветит тебя насчёт Матушек. А после ужина проведёшь время с Гарриком.
— Чёрт! — еле слышно проворчал Тарин. Задница всё ещё побаливала после вчерашнего наказания. Тарину не нравился Титус… весь такой из себя, с неправильными волосами и строго-насмешливым голосом. К тому же Тарин больше не хотел слушать про фальшивых Матушкек. А вечер в компании Гаррика… Нет, точно не к добру.
Он решил продолжить притворяться терпеливым-выжидающим-кролика-невидимым Тарином как можно дольше. Поэтому, увидев, что яйца на завтрак подали в скорлупе, решил не возмущаться.
Неужели они окажутся такими же, как вчерашние неправильно-твёрдые яйца? Тарин взволнованно посмотрел на Кинана.
— Возьми хлеб. Так будет вкуснее.
Тарин подозрительно посмотрел на квадратные ломтики, на которые указывал Кинан.
— Тарин, тебе понравится хлеб. Обещаю. Возьми его, пожалуйста.