Предназначение
Шрифт:
– Прежде чем бежать, я прикреплю к тебе двух охранников. Хорошо, что напомнил, – озабоченно сказал Зиртон.
– Может, не надо, а? Обойдусь. Чего мне эти охранники?
– Нет уж! Император приказал – я делаю! Думаешь, он забудет? Он не забывает. Он только прикидывается, что забыл, и строит из себя простачка. Заверяю тебя, он не такой простачок, каким хочет казаться. Он мастер интриги. Пойдем в канцелярию получать документы. Потом я закреплю за тобой двух моих гвардейцев. Ты не беспокойся, парни умелые, тренированные и не болтливые. Если что – поддержат, прикроют. Так что не переживай.
Минут через сорок
«Не хватает только милицейского экипажа впереди, расталкивающего горожан и мерзко вопящего в свою дуделку: “Хррр! Хррр! Водители… хррр… прижаться к обочине! Хррр… пропустить кортеж!”» – подумал Андрей.
Карета, важно покачиваясь, ехала по улице, и Андрей, с удовольствием развалившись на широких кожаных скамьях этого «лимузина», размышлял о сегодняшнем дне.
Все шло хорошо, очень хорошо. Лучше, чем он мог рассчитывать. Все-таки в самодержавии есть свои очень, очень хорошие стороны. До тех пор пока во главе стоит более-менее разумный человек…
Мысли текли спокойные и плавные: «Надо будет съездить к Надилу, алхимика тоже навестить. Конечно, непросто будет наладить оружейный завод практически с нуля, но… что делать? Интересно, чем они заправляют свои шутихи? Может, они уже знают порох? И кто делает шутихи? Этих людей надо привлечь к изготовлению пороха. И литейщиков согнать в наши мастерские. Наши? Ну да. С Надилом пополам же… Мои идеи, половина вкладываемых денег тоже мои. Протекция у императора моя. Может, многовато ему половину? Тьфу! Какая мне разница? Моя задача что, обогатиться? Моя задача – создать боеспособную армию. И все. Денег мне и так хватит, теперь я богатый человек… пока император жив. Беречь его надо. Прибьют алкаша – я и пяти минут у трона не продержусь. Кузены Зарта тут же всей толпой обступят трон и будут за него драться. И меня затопчут…»
Андрей ушел в свои мысли и то, что карета остановилась, заметил только через несколько секунд. Он выглянул в окно, не понимая, в чем дело, и тут в дверцу постучали:
– Господин Андрей! Впереди что-то происходит! Улица перекрыта непонятными людьми, не пропускающими карету! Мы не рискуем ехать дальше – мой напарник отправился за помощью. Какой-то бунт! – Гвардеец взял под козырек и встал возле дверцы, перекрывая ее крупом своего коня, защищая объект охраны от возможного нападения.
Андрей вышел из кареты и зашагал по улице, все ускоряя и ускоряя шаг, пока не перешел практически на бег. Переулок был запружен зеваками, наблюдавшими за штурмом одного из домов. Десяток людей, вывернув из мостовой столб с табличкой, на которой написано название улицы, со всей дури долбили им в ворота. На мостовой, возле забора, лежали еще человек десять – порубленные, изломанные, с разбитыми головами, выглядевшие как старые тряпичные куклы. Еще человек двадцать, с оружием, стояли вокруг таранящих – готовые ворваться, как только ворота падут.
Андрей сделался холодным и сосредоточенным. У ближайшего зрителя из числа любопытных горожан, везде сующих свой нос, он спросил:
– Что тут происходит?
– А колдуна-исчадие пытаются выкурить! Веселое дело!
– Я чем-нибудь могу помочь? – осторожно спросила Шанти, не желая помешать мыслям Андрея.
– Можешь. Беги в дом – ты щелку в заборе найдешь, проникнешь, – и предупреди Марго, что я уже рядом, пусть не боятся.
Андрей аккуратно спустил Шанти на землю, и она, как молния метнувшись между ног любопытных, мгновенно исчезла за забором. Монах вздохнул и решительно шагнул к осаждавшим дом неизвестным. Сзади его тронули за плечо:
– Господин Андрей! Прошу вас дождаться подкрепления! Их там тридцать человек – чистое самоубийство для вас! Нельзя этого делать!
Андрей посмотрел на хмурое лицо гвардейца, сжавшего рукоять сабли, и спокойно сказал:
– Жди здесь, не ходи за мной. Это приказ. Пока я буду дожидаться подкрепления, ворота сломают и моих домочадцев перебьют. Так что выбора нет.
– Тогда я с вами! – Мужчина был сама собранность, его бледное лицо выражало отчаяние и решимость. – Я не могу вас отпустить одного. У меня приказ командира. Лучше я погибну тут, чем он убьет меня своей рукой за невыполнение приказа!
– Как знаешь, – пожал плечами Андрей, – только под руку не подворачивайся, зашибу.
Двадцать метров до осаждающих Андрей прошел под пристальными взглядами затихшей толпы. Народ перешептывался:
– Он! Это он! Победитель турнира!
– И что, неужели он исчадие? Это какая-то ошибка! Я слышал, сегодня пытались убить императора, так он его защитил от исчадия!
– Да что ты, Ширта, понимаешь в исчадиях! – снисходительно отвечал другой голос. – Они такие хитрые, что могли устроить и не такое представление. Тем более что кто это все видел? Может, и покушения-то никакого и не было, а все выдумала пирожница Эльтера! Она постоянно сплетни распускает. Помнишь, говорили, что служанка одного богатого купца родила наполовину козла, наполовину человека? Так вот, она все придумала. Служанка ей сказала, что купец козел и она от него беременна. И что эта дура рассказала на базаре? Что эта девка сношается с козлом и скоро родит чудовище! Ну не дура ли?
– Ну не знаю, не знаю… Я вот жил-жил и не знал, что зеленщик Нарак, оказывается, скрытое исчадие. Когда его жгли, он такую хулу на инквизицию изрыгал, что дамы в первых рядах, собравшиеся на сожжение, упали в обморок, а одна от его грязных речей родила раньше времени, и это при том, что муж не был с ней уже пять лет по причине импотенции!
– А при чем тут зеленщик? Вот вечно ты такой бред начнешь нести, что задумываешься – а не пора ли тебя в дом скорби, полечить холодными ваннами и смирительными рубашками.
– А в лоб не хочешь, рожа твоя тупая?!
– Ты, что ли, мне засветишь? Да ты своей жене-то как следует вставить не можешь, не то что мне в лоб дать!
– Ах ты ж сучонок! Ах ты ж… н-н-на! Получи!
В толпе вспыхнула драка, грозящая перерасти в большой бунт, если появится дельный лидер. Но Андрей ничего не слышал и ни на что не обращал внимания, кроме как на этих людей в гражданской одежде, нетерпеливо дожидающихся, когда же наконец войдут и убьют всех, кто находится в этом доме.