Предназначение
Шрифт:
«А если он откажется говорить? Вернее, он уже отказался говорить. Что будешь делать?
Андрей ничего не ответил своей нареченной сестре. Помолчал и сказал исчадию:
– Сейчас я сделаю тебе больно, очень больно, если не расскажешь, где находится ваш адепт, кто еще состоит в вашей организации, как ты сюда попал. Если расскажешь, я убью тебя быстро и безболезненно, обещаю.
– Я ничего тебе не скажу! – хрипло засмеялся мужчина. – Я люблю боль! И чем больше боли, тем слаще будет мое пребывание в чертогах Сагана.
– Ну что же, ты не оставил мне выбора, – вздохнул Андрей. – Шанти, держись. Сейчас
Он подошел и с силой ударил мужчину в бок. Хрустнула кость ребра, но исчадие лишь засмеялся:
– Да, да! Убивай меня, убивай! Скорее! Чего ты остановился?!
Следующие десять минут были отвратительны. Исчадие кричал, вопил от боли, его дикие крики были слышны, вероятно, и в коридоре, потому что в дверь заглянул озабоченный гвардеец. Увидев то, что происходит, он тут же захлопнул дверь с выражением отвращения на лице. Исчадие только смеялся или завывал от боли, он как будто ею наслаждался, и чем сильнее была боль, тем в больший восторг он приходил.
«Не могу больше терпеть! – взмолилась Шанти. – Давай я уйду! Это невыносимо!»
«Невыносимо, говоришь? – угрюмо переспросил Андрей, вытирая залитые кровью руки о рубаху врага. – Мне зато выносимо, демон забери все это дело! Так, стоп! Мне пришла в голову одна мысль!»
Андрей огляделся и, сдвинув с места здоровенный шкаф, подпер им дверь.
«Превращайся в драконицу! В полный рост!»
Шанти выскользнула из его нагрудного кармана, спрыгнула на пол, замерцала, и вот уже на полу стояла здоровенная драконица со сложенными крыльями, с гребнем на голове и рядами белоснежных, острейших акульих зубов. Чешуя Шанти блистала в свете нескольких масляных светильников, драконица лучилась красотой и здоровьем.
– Хороша, да! – восхищенно сказал Андрей. – Ты с каждым разом все красивее и больше! Эдак ты скоро и свою мать превзойдешь по размерам, силе и красоте!
– Говори, говори, – весело хмыкнула Шанти, – так бы слушала и слушала тебя! Вот умеешь же сделать комплимент девушке! Не зря тебя Марго любит – эх, был бы ты драконом…
– Так, хватит эротических фантазий, займемся нашим супостатом. Эй, придурок, чего глаза вытаращил? Драконов не видал?
– Нельзя! Это нельзя! Касаться дракона нельзя! Я не попаду в чертоги! Пожалуйста, не надо!
– Ничего себе! – поразился Андрей. – А я-то хотел попросить тебя попугать его. Интересные вещи открываются… Знаешь, такая штука есть на Земле – такие же истово верующие боятся, что их останки враги после смерти завернут в свиную кожу. По верованиям им нельзя не то что есть свинину, даже касаться ее. Похоже, тут такой же запрет на драконов. Интересно… Кстати, заметила – он прекрасно знает о драконах и заранее предупрежден? Эй, придурок, если сейчас не расскажешь мне все, что я хочу знать, она примет тебя в свои ласковые объятия. И не видать тебе чертогов как своих ушей. Ты меня понял? А расскажешь – убью тебя легко и приятно. Шанти, подойди к нему, дыхни своим фиалковым дыханием в его лицо.
– Ты что, намекаешь, что у меня изо рта пахнет? – подозрительно осведомилась Шанти. – Конечно, я же не могу чистить зубы, как ты, у меня рук нет! А ты вряд ли будешь чистить мне зубы каждое утро! Так что нечего меня преследовать за это дело!
– Да это я так, к слову сказал, – смущенно хмыкнул Андрей. – Просто подойди и постой перед ним. А если он не будет
«Не вздумай, пока я не скажу! А то и правда порешишь его, и все. Я не для того этого гада оживлял».
«Я что, дура, что ли?! Мог бы и не говорить, даже обидно!»
Через полчаса Андрей знал все то, что знал об организации исчадий допрашиваемый. Конечно, многое ему было неизвестно – кто он был такой? Живая торпеда? Камикадзе? Но он знал главное – где найти адепта. А там уже от Андрея зависело, как он использует полученные сведения.
– Давай я оторву ему голову! – кровожадно предложила Шанти. – Дерьма ему, а не чертогов!
– Вы же обещали! – взмолился исчадие. – Обещали!
– Я слово свое держу! – ответил Андрей, невольно повторив слова одного персонажа.
Он подошел к исчадию, схватил его за голову и свернул шею. Позвонки хрустнули, и мужчина застыл в кресле со счастливой улыбкой на губах. Андрей брезгливо вытер руки о его одежду – ему все время казалось, что где-то на руках осталось пятнышко крови. Он знал, что отмыть ее непросто, кровь.
Отодвинув шкаф, Андрей открыл дверь и, выйдя в коридор, сказал напуганным комедиантам, толпящимся у двери:
– Заходите. Я знаю, что вы ни при чем, так что не бойтесь преследования, вас никто не тронет. Кроме тебя, – Андрей показал на стоящего у стены пятидесятилетнего мужчину с бледным лицом, – тварь, ты же убил своего товарища ради денег! Жалкие двадцать золотых – вот во что он оценил жизнь парня. Он подсыпал ему порошок, который получил от исчадия, и парень умер. А на его место принял негодяя исчадие. Арестуйте его! – Андрей кивнул гвардейцам, и те тут же схватили комедианта под руки. Мужчина обвис, глаза его вытаращились от ужаса, а на штанах расплылось мокрое пятно.
– Я не хотел! Нет-нет, я не знал! Он сказал, что Хурас не умрет! Я не хотел убивать! А-а-а! Не-е-ет! Не-е-ет!
– Отряд гвардейцев, – скомандовал Андрей, – человек пятьдесят. Быстро к первому инквизитору, пусть даст несколько человек. Сейчас поедем брать адепта исчадий.
Гвардеец озабоченно кивнул и понесся по коридору бегом, громыхая сапогами.
– Тут есть еще комнаты, где переодеваются комедианты?
– Нет, все здесь! – с готовностью отсалютовал ему один из оставшихся гвардейцев.
– Тогда пошли со мной, я должен доложить императору. Один – останься, сообщишь мне, как отряд будет собран и инквизиторы будут здесь. Пошли!
В пиршественном зале, как говорится, дым стоял коромыслом – гости уже перепились, сидели раскрасневшиеся, веселые. Многие женщины сидели на коленях у мужчин, и те и другие вели себя весьма фривольно.
Андрей поискал глазами императора. Тот сидел во главе стола, в окружении нескольких девушек и женщин. Они наперебой подкладывали ему на тарелку с блюд и подливали в бокал из кувшинов, а некоторые сами клали кусочки в рот Зарта. Он хохотал, целовал очередную подругу, и все это выглядело так мерзко, что Андрею расхотелось подходить к монарху. Но он пересилил себя и стал пробираться через зал, отрывая от себя руки возбужденных полуголых женщин и отбрасывая мужчин, оказавшихся у него на дороге. Они возмущались, но, когда поднимали глаза и видели, кто перед ними, сразу терялись и отступали в сторону, поникнув.