Предназначенная для крылатого лорда
Шрифт:
— И что вы сделали с той женщиной? Доротеей? — понимая, что ответ мне вряд ли понравится, все же спросила.
ПРОДА 13.3 от 20.03.2020
— Я заставил ее признаться во всем, — небрежно бросил Алестер, а я содрогнулась — таким темным и тяжелым был сейчас его взгляд. — Не только в убийстве отца и том, как пыталась меня подставить, но и во многом другом. В том числе и о том, какая роль отводится императором для «предназначенных».
Как именно он заставил женщину признаться, спрашивать не стала. И так понятно, что ничего хорошего ее не ждало! Не могу сказать, что эта женщина не заслужила наказания. Но и отделаться от мысли, что она тоже в какой-то степени жертва, не получалось.
Кто больше всех виноват в этой трагедии — император. Тот, по чьему приказу из Доротеи и ей подобных делали марионеток. Сомневаюсь, что абсолютно все девушки на самом деле выполнили бы любой приказ. Для того, что сотворила Доротея, должен быть особый склад характера. Но похоже, Алестер думает по-другому. Теперь в каждой «предназначенной» видит лживую и опасную тварь, с которой нужно держать ухо востро. По крайней мере, в тех, кто воспитывался в пансионе. А может, подозревает и других. От этой мысли пробрало холодом.
— Поэтому вы каждую, кто попадает в гнездо, подвергаете пыткам? — до боли стиснув подлокотники кресла, спросила.
— Мне важно сразу понимать, с кем имею дело, — усмехнулся он. — А еще показать, что будет, если хотя бы помыслит что-то против меня и моих людей! Ее место — на самом низу. Обслуживать моих людей и рожать инваргов. Не больше!
— Вы запугиваете этих женщин настолько, чтобы страх перед вами заслонил преданность императору?
— Ты все правильно поняла. На редкость умная девочка, — довольно сказал Алестер.
— А Илана и другие? Ведь вряд ли моя подруга — единственная обычная женщина, с которой вы так обошлись? Их-то за что? — испытывая смешанные чувства, задала новый вопрос.
— Уже говорил. Не люблю тех, кто считает, что может вертеть мужчинами, как заблагорассудится. Всякий раз, как вижу такую лживую и насквозь фальшивую тварь, возникает желание ее проучить!
Я содрогнулась. То, что читала в глазах Алестера, по-настоящему пугало. Его ненависть к женщинам превратилась в своего рода манию. Неконтролируемую, пугающую. До конца оправдать те зверства, что он творил, я не могла. Пусть даже причиной этому стало предательство женщины, к которой испытывал сильные чувства. Нельзя из-за проступка одной так жестоко наказывать всех! Это неправильно!
— А если и в отношении меня у вас возникнет такое подозрение? Вдруг решите, что я тоже что-то против вас затеваю? — поежившись, проговорила, со страхом глядя в обманчиво-безмятежное лицо, на котором лишь глаза выдавали истинные эмоции.
— Твою особенность скрывали и воспитывали как обычную кайну. Если бы твой братец не проговорился, и дальше бы жила далеко от придворных интриг и прочей грязи. Да и то, что ты вовсе не стремишься стать женой лорда, что любая из «предназначенных» восприняла бы с восторгом, дает надежду… На то, что император не сделал из тебя послушное орудие. Да и то, как ты держишься. Я неплохо разбираюсь в людях. Фальши в тебе не чувствую. Разве что наивные попытки показать себя более сдержанной, чем ты есть на самом деле. Надеюсь, ты не дашь мне повода для разочарования? — прищурился Алестер. — Очень бы этого не хотелось! Сам поражаюсь, но к тебе я не испытываю того же, что к другим. Впервые начал задумываться о том, что не все женщины — лживые твари, — прозвучало мягко, но по моей спине пробежал неприятный холодок.
Не хочу даже представлять, что будет, если сочтет, что я его разочаровала! Пожалуй, из-за обманутых ожиданий поступит со мной еще хуже, чем с Доротеей. То, что пережила Илана, покажется мне нежными ласками.
Безошибочно разгадав то, что я чувствую, Алестер перестал смотреть так пугающе. Поднялся с кресла и подошел. Сгреб меня в охапку и выдернул оттуда. Прижал к себе с такой силой, что я не удержалась от вскрика.
— Не нужно меня бояться… — выдохнул в ухо, а потом заскользил жадным поцелуем по моему виску и щеке, опускаясь к губам. — Поверь, мне вовсе не доставит удовольствия причинять тебе боль. Даже если предашь, я убью тебя быстро и легко!
Мое сердце колотилось в груди всполошенной птицей. Тело будто парализовало от накатившего ужаса.
Его слова нисколько не успокоили! Я боялась этого мужчину сейчас так, как никогда раньше. Ощущала безумие, плещущееся внутри него. То, как отчаянно он хватается за последний шанс избежать окончательного погружения в бездну.
Этим шансом для него являюсь я. Те чувства, что возникли ко мне, удерживают на грани. В то же время, если дам малейший повод сомневаться, не пощадит! И в какое чудовище превратится после этого, даже думать страшно!
Жадные губы накрыли мои, терзая с болезненной настойчивостью. Желая получить отклик. Так отчаянно в нем нуждаясь! Я ощущала это почти физически.
И меня все больше пугала подобная одержимость…
Алестер, наконец, отстранился и вперился взглядом, будто пытаясь прочесть что-то в моих глазах.
— Что мне сделать, чтобы ты перестала бояться? — мягко произнес, верно разгадав обуревающие меня эмоции.
— Дайте время привыкнуть к вам, — выдавила, едва дыша. — Не нужно пытаться соблазнить, спровоцировать на что-то. И пожалуйста, не причиняйте больше боли другим женщинам! Тогда со временем я… — договорить не смогла, голос сорвался. Такую откровенную ложь произнести не решилась.
Да никогда я не смогу перестать его бояться, а тем более полюбить! Только не после того, как заглянула в самые глубины этой черной души!
Озлобленный. Больной. Развращенный своей властью и силой.
Из непонятной прихоти, а скорее, скуки, решил, что можно попытаться поиграть в любовь. Что это придаст его жизни новую остроту.
Только вот сильно сомневаюсь! Он слишком привык в каждом вокруг видеть подвох. Не доверять до конца никому. Ведь даже собственные сородичи однажды предали. Предпочли поверить чужачке, а не ему. Что уж говорить о людях?!
Даже если буду стараться изо всех сил, рано или поздно он найдет повод для недовольства и подозрений. И хорошо если вспомнит о своем обещании убить меня быстро и легко. А после моей смерти лишь укрепится в мысли, что был прав, считая нас, женщин, лживыми тварями. Начнет творить еще худшие зверства, пока кто-то, наконец, его не остановит.
— Хорошо. Я сделаю, как ты хочешь, — Алестер с неохотой отстранился. — Не буду докучать тебе и подожду, пока мы проведем брачный ритуал.
— А насчет другой моей просьбы? — робко спросила.