Предновогодье. Внутренние связи
Шрифт:
Наверное, с полчаса я безуспешно пыталась создать хотя бы жалкое подобие заклинания, в то время как Стопятнадцатый занялся проверкой курсовых работ, изредка вставая и поправляя, если ему казалось, что я неправильно водила пальцами по воздуху.
То ли от усталости, то ли от отчаяния, но рука вскоре заныла, а вместе с ней и палец со странным рисунком-колечком. Мне пришло в голову посоветоваться с деканом.
— Генрих Генрихович, взгляните, — сунула ладонь. Стопятнадцатый отмахнулся от нее как от назойливой мухи.
— Безобразие! — воскликнул, заставив меня вздрогнуть
— Генрих Генрихович, — неуверенно пробормотала я, — это заражение кожи… наверное.
Декан посмотрел сквозь меня, почесал подбородок и продолжил изучение скандальной работы некоего Дегонского, возмущаясь бесстыжестью и одновременной дерзостью оного.
Я растерялась. Что делать? Ощупала себя. Вроде бы материальная, не призрачная. Поводила рукой перед лицом Стопятнадцатого, впрочем, безо всякой надежды. Может, меня перенесло в мир привидений?
Внезапно взгляд декана стал осмысленным, он завертел головой по сторонам и протер глаза.
— А я-то вижу, будто волны расходятся кругами, но почему-то мне до них нет никакого интереса. Поздравляю, милочка, вам удалось создать свое первое заклинание отвлечения. Простенько и со вкусом, — прогудел он и пожал руку своей лапищей.
Я застыла от изумления. Моё! Мое первое заклинание! От благодарности чуть не бросилась на шею к Стопятнадцатому, чтобы расцеловать в обе щеки. Глаза предательски защипало. Даже бестолочь вроде меня на что-то годится.
— Вы, милочка, кажется, говорили что-то насчет заражения, — озаботился Генрих Генрихович. — Кто-то заразился в институте? Не скрывайте правду. Чем скорее ликвидируем источник заражения, тем лучше.
Он бы еще за грудки схватил и начал тормошить, выпытывая подробности.
— Никто не заразился. У меня соскочила болячка. Может, показать в медпункте?
Декан поднес протянутую руку к своему носу.
— Пройдемте, — потянул к окну. Там он достал из кармана пиджака очешник и надел очки. Прежде я ни разу не видела Стопятнадцатого в очках, и он показался непохожим на себя.
— М-да, — сказал, наконец, мужчина, осмотрев палец со всех сторон. — Как думаете, где заполучили?
— Оно появилось после посещения хозчасти. Я пошла подвалом, без освещения.
Декан поразмыслил над услышанным.
— Позвольте! Но почему вы решили идти туннелями? Есть близкий и короткий путь через подъемник.
— Так нарисовано на схеме.
— Покажите-ка.
Стопятнадцатый долго шуршал листочками, а затем вернул, сказав мрачно:
— Я виноват перед вами, Эва Карловна. Копии сделаны со старых схем, на которых не указан подъемник, установленный значительно позднее. По моей милости вы проделали немыслимый путь. Видимо, до него дошло осознание моего путешествия по катакомбам, потому что он тяжело опустился на стул и затих. Обдумав, Генрих Генрихович заставил вспомнить в подробностях всё, что происходило в институтском подземелье, вплоть до мыслей, ощущений, запахов и страхов. Странно, что не поинтересовался, как часто я моргала и в обе ли дырочки сопела. Затем вытащил из кармана
— Сейчас, Эва Карловна, не могу сказать с точностью о происхождении рисунка на вашем пальце. Дождусь специалиста, который вернется в институт на следующей неделе, и посоветуюсь с ним. Вас же прошу не распространяться о случившемся в тоннелях, покуда не разберусь с загадкой. Если почувствуете ухудшение, немедленно поставьте меня в известность. Ну, и Клариссу Марковну, несомненно.
— Хорошо, — кивнула я.
Это могла быть 13.2 глава
Стопятнадцатый, решив, что необходимо закрепить усвоенный материал, отпустил меня в библиотеку фиксировать знания в голове.
Вдохновившись крошечным успехом, я прибежала в очаг знаний и заразила возбуждением Бабетту Самуиловну, приличную благовоспитанную библиотекаршу. Натаскав книг и соорудив столбик выше собственной головы, я с воодушевлением вгрызлась в гранит науки, выписывая ссылки на различные источники для рефератов и домашних заданий.
Но и этого показалось мало. В первые же полчаса мне удалось донять терпеливую и интеллигентную Бабетту Самуиловну попытками притащить вторую кучу книг. Она долго увещевала не совершать ужаснейшую ошибку, уверяя, что вместо знаний в голове получится каша. С трудом, но ей удалось отговорить фанатично настроенную студентку от безумной затеи.
В утешение библиотекарша одолжила маленький блокнотик, и в нем я спешно карябала названия справочников, которые предстояло осилить в будущем.
Энтузиазм лез изо всех щелей.
Бабетта Самуиловна взялась за кропотливую работу по возвращению книг на законные места, а я в приподнятом настроении помчалась в общежитие. Выбежав на институтское крыльцо и вдохнув морозный воздух, вдруг ощутила: жизнь прекрасна и удивительна. И не скажешь, что до обеда настроение давило противоположностью, а сейчас развернулось как стрелка компаса.
В лучах низкого красного солнца, грозившегося вот-вот исчезнуть за крышами, что-то блеснуло за оградой, и мне показалось, в стройном ряду машин, красовавшихся у ворот, мелькнула знакомая темная куртка, обладатель которой, открыв дверцу автомобиля, помогал усесться девушке в короткой меховой шубке и высоких сапогах на шпильках.
Но разве меня волновали какие-то парочки? Хорошее настроение бурлило, оттеснив прочие неприятности дня.
Окрыленная, я прибежала в общежитие и быстренько собралась, чтобы идти с Аффой в обещанный ею торговый рай. Однако время шло, а девушка не приходила.
Я приложилась ухом к стене. В соседней комнате стояла тишина, но вскоре послышалось шлепанье босых ног по полу, и скрипнула кровать. Неужели она забыла о совместном походе? Нужно напомнить.
Вместо радушного приветствия в узкой щели маячило недовольное лицо соседки.
— Не могу сегодня пойти, — ответила она раздраженно.
— А завтра? — расстроилась я.
— Тоже не могу. — Аффа начала закрывать дверь.
— Погоди-ка! Это из-за Стопятнадцатого, верно? Из-за того, что он ведет личные занятия?