Предпринимательское право: современный взгляд
Шрифт:
Однако вернемся к ним чуть позже, а сейчас ответим на вопрос: если деятельность квалифицируется как предпринимательская, то в отношении каких субъектов осуществляется такая квалификация?
Само собой разумеется, что в отношении юридических лиц и в отношении граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность. А в отношении тех, кто фактически стоит за юридическим лицом? Участников корпорации, членов ее органов? Да, в некоторых случаях предпринимательский характер деятельности «вменяется» и этим лицам. Они ее осуществляют опосредованно, но предпринимательский характер деятельности и в их отношении иногда учитывается, как мы увидим из некоторых примеров.
Есть два постановления Пленума Верховного Суда РФ, в которых приведены контрпримеры – когда деятельность не должна считаться предпринимательской.
Во-первых, Верховный Суд разъясняет, что отдельные случаи продажи товаров/выполнения работ/оказания услуг не должны квалифицироваться как предпринимательская деятельность, если количество товара, ассортимент, объем работ/услуг «и другие обстоятельства не свидетельствуют о том, что данная деятельность была направлена на систематическое получение прибыли». При этом само по себе отсутствие прибыли не означает отсутствие предпринимательской деятельности: прибыль – ее цель, но не непременный результат [112] .
112
Пункт 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.10.2006 № 18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // СПС «КонсультантПлюс».
Во-вторых, когда гражданин приобрел для личных нужд недвижимое имущество (а равно получил его по наследству или в подарок), но в связи с отсутствием необходимости в использовании этого имущества временно сдал его в аренду/внаем – это тоже не предпринимательская деятельность [113] .
Эти примеры заставляют задуматься о подвижности границ между предпринимательской и иной экономической деятельностью и о том, нужна ли вообще уголовная ответственность за незаконное предпринимательство, во всяком случае, в форме деятельности без регистрации.
113
Пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18.1 1.2004 № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве» // СПС «КонсультантПлюс».
Ряд примеров и контрпримеров можно продолжить, обратившись к законодательству. Иногда законодатель сам ясно дает понять, относит ли он ту или иную деятельность к предпринимательской. Является ли предпринимательской деятельность нотариусов? На этот вопрос отрицательный ответ дает ст. 1 «Основ законодательства Российской Федерации о нотариате» от 11 февраля 1993 г. № 4462-1. Для сравнения можно взять аудиторов. В деятельности нотариусов и аудиторов есть немало общего. И те и другие получают от клиентов вознаграждение. Работа и тех и других призвана обеспечить достоверность информации; в ней присутствуют публичные начала, она требует профессиональной подготовки и не может строиться по принципу «все, что хотите, за ваши деньги». Рука об руку аудиторы и частные нотариусы идут в ст. 202 УК РФ «Злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами». Однако в определенный момент их пути расходятся: ч. 6 ст. 1 Федерального закона от 30 декабря 2008 г. № 307-ФЗ «Об аудиторской деятельности» [114] устанавливает, что аудиторам «нельзя заниматься иной предпринимательской деятельностью, кроме проведения аудита и оказания услуг, предусмотренных этой статьей». Следовательно, в отличие от нотариальной, аудиторская деятельность квалифицируется законодателем как предпринимательская.
114
Федеральный закон от 30.1 2.2008 № 307-ФЗ «Об аудиторской деятельности» // СЗ РФ. 2009. № 1. Ст. 15.
Особенно интересна эволюция, проделанная институтом арбитражного управляющего. Если в старой редакции ст. 20 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» он был индивидуальным предпринимателем, то в редакции от 30 декабря 2008 г. – лицо, занимающееся частной практикой [115] .
Деятельность адвокатов, согласно ст. 1 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» [116] , не является предпринимательской. Между тем деятельность частнопрактикующего юриста, который может заниматься тем же, – предпринимательская.
115
Любопытен один пример (дело арбитражного управляющего Ю.И. Ломакина), в котором налоговые последствия упирались в предпринимательский характер деятельности. Возник вопрос – можно ли арбитражному управляющему после этих изменений в законодательстве применять так называемую «упрощенку» (налоговые органы посчитали, что он неправомерно с 2011 г. использовал упрощенную систему налогообложения, и доначислили ему 200 с лишним тыс. руб. налогов и штрафа). Президиум ВАС РФ, рассмотревший это дело, констатировал, что арбитражный управляющий является субъектом профессиональной деятельности, занимается частной практикой; с 01.01.201 1 его деятельность уже не требует регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, однако он не лишен права на получение такого статуса; в отсутствие прямого законодательного запрета арбитражный управляющий, имеющий статус индивидуального предпринимателя, вправе применять упрощенную систему налогообложения, в том числе и в отношении доходов, полученных от профессиональной деятельности в качестве арбитражного управляющего, и после 01.01.201 1 (Постановление Президиума ВАС РФ от 04.03.2014 № 17283/13 по делу № А26-10887/2012 // СПС «КонсультантПлюс»).
116
Федеральный закон от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2002. № 23. Ст. 2102.
Если гражданин в своем личном подсобном хозяйстве выращивает, допустим, клубнику и продает ее (как, например, блестяще сыгранный Анатолием Папановым персонаж фильма «Берегись автомобиля!»), такая деятельность не считается предпринимательской (ст. 2 Федерального закона от 7 июля 2003 г. № 112-ФЗ «О личном подсобном хозяйстве»). Если тем же самым занимается фермер, это – предпринимательская деятельность.
В отношении некоммерческих организаций в 2014 г. в гражданском кодексе появилась формулировка «приносящая доходы деятельность». Сперва возникли сомнения относительно смысла, который законодатель вложил в данное словосочетание: означает ли это, что такая деятельность теперь не считается предпринимательской? Однако вскоре Верховный Суд разъяснил, что некоммерческие организации могут осуществлять приносящую доход деятельность, если это предусмотрено их уставами, лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и если это соответствует таким целям; «в этом случае на некоммерческую организацию в части осуществления приносящей доход деятельности распространяются положения законодательства, применимые к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность» [117] (надо заметить, что в такой трактовке квалификация деятельности как предпринимательской воспринимается как некий бонус; дальше мы посмотрим, всегда ли это так). То есть оказалось, что некоммерческие организации по-прежнему могут осуществлять предпринимательскую деятельность.
117
Пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
Вспомним любопытный пример из судебной практики. Общество защиты прав потребителей предъявило иск в защиту неопределенного круга лиц к религиозной организации «Московский Патриархат», ссылаясь на несоблюдение ответчиком ряда требований законодательства о защите прав потребителей. Возражая против иска, ответчик подчеркнул, что в Федеральном законе от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» «распространение предметов религиозного назначения» как вид деятельности религиозных организаций предусмотрено ст. 17, в то время как о предпринимательской деятельности религиозных организаций говорится в ст. 23, значит, это разные виды деятельности. Суд пришел к удивительному выводу, что «распространение ответчиком религиозной литературы, печатных, аудио- и видеоматериалов и иных предметов религиозного назначения не является торговой деятельностью, поскольку имеет целью достижение уставных задач, связанных с реализацией гражданами права на совместное исповедание и распространение веры» [118] . (Справедливости ради надо заметить, правда, что дело это было рассмотрено ранее, чем упомянутые изменения в ГК РФ и их истолкование Верховным Судом.)
118
Решение Хамовнического районного суда г. Москвы от 20.07.201 2 г. по делу № 2-1933/1 2. См. также Апелляционное определение Московского городского суда от 14.09.201 2 г. № 1 1 -20491/1 2 // СПС «Гарант». URL: http:// base.garant.ru/104880032/
Мы видим, что законодатель и правоприменитель подчас проводят достаточно спорные и искусственные границы между предпринимательской и непредпринимательской деятельностью, в некоторых случаях – явно для того, чтобы «приподнять» какие-то виды деятельности над обычным бизнесом или защитить тех, кто ею занимается, от повышенных требований. В самое ближайшее время правоприменительная практика столкнется и с такой проблемой, как квалификация в качестве предпринимательской деятельности самозанятых и людей, занятых в сфере «экономики совместного потребления».
Какой же практический смысл имеет разграничение предпринимательской и непредпринимательской деятельности? Какие практические последствия влечет признание деятельности предпринимательской и в отношении кого эти последствия применяются? «Предпринимателей де-факто» или только «предпринимателей де-юре», зарегистрированных в таком качестве? Или и в отношении «опосредованных предпринимателей»?
Для гражданско-правовых отношений – это, прежде всего, повышенный риск привлечения к гражданско-правовой ответственности за неисполнение обязательств и нарушение чужих интеллектуальных прав, которая может возникать вне зависимости от вины (п. 3 ст. 401, абз. 3 п. 3 ст. 1250 ГК РФ). Применительно к ответственности по обязательствам, вытекающим из сделок, п. 4 ст. 23 ГК РФ устанавливает, что речь идет о предпринимателе де-факто: на отсутствие регистрации, чтобы избежать безвиновной ответственности, ссылаться не получится. Подобным же образом вопрос должен быть решен и в контексте ответственности за нарушения интеллектуальных прав. Иное бы означало необоснованное поощрение тех, кто занимается бизнесом без регистрации.
Помимо этого, существуют особенности регулирования предпринимательских обязательств. Некоторые договорные конструкции рассчитаны на специальный субъектный состав. Например, соглашение о возмещении потерь по ст. 406.1 ГК РФ может быть заключено сторонами, действующими при осуществлении ими предпринимательской деятельности (плюс некоторыми участниками корпоративных отношений); происходит «опрокидывание» некоторых презумпций, например, о возможности/невозможности досрочного исполнения обязательств (ст. 315 ГК РФ). Эти нормы также должны распространяться и на «предпринимателей де-факто» в тех случаях, когда речь идет о более гибком правовом регулировании, а не о возможности поставить в менее выгодное положение потребителя.