Предрассветные боги
Шрифт:
— Это, кто это мы?.. — начал пыхтеть Тугор, да осекся, наткнувшись на злобную усмешку торжества Чедомира.
Тур начал, было, яриться, да Перун ему того не позволил.
— Ты со своей торопливостью как-нибудь и помереть поторопишься!
Чедомир и не в раз допер, кому ледяной голос бога послал жесткий укор. А тот криво усмехнулся и пронзил зарвавшегося оленя острым взглядом:
— Мы на закат по своим надобностям пойдем. И вас от бед укрывать не станем. Вы нам без интереса.
— Это почему это?! — не удержавшись, рыкнул
И в тот же миг взвыл и рухнул наземь, как подкошенный. Мужики еще на него пялились, силясь понять, что это тут у них на глазах стряслось, а Капкиай уж склонился над павшим, нащупывая жилку на шее.
— Мертв, — объявил сул, преспокойно отходя к своим.
— Поделом! — сплюнул Браниша и задрал по-нову отрастающую бороду: — Привык, невежа, на нас псом брехливым кидаться! Вот с великого-то ума и на бог такоже кинулся. Поделом!
— Поделом, — буркнул Тугор, обводя взглядом оторопевших оленей. — И будет о нем. А вот ты, Великий, не утрудишь ли себя? Не поведаешь нам сущеглупым, за какой такой надобностью ты на закат навострился?
— На тамошние земли поглядеть, — пожал плечиками Перунка, явно норовя сползти со шкур и удрать.
Драговит стряхнул его на землю, и бог унесся прочь меж расступающихся перед ним в тяжком молчании мужиков.
— Слава Перуну, убрался шалопут, — как ни в чем не бывало, возвестил Парвит.
— Ну, хоть доброе дело свершил, — пробурчал под нос Рагвит. — Не зазря явился.
— Стало быть, на закат, — меж тем хмурился Тугор.
Да и прочие славны озаботились нежданной вестью. Даже те олени, что уносили из круга старшого, принявшего кару грозного бога. Лишь степняков та весть не возмутила, не взбудоражила: они уж сгрудились, что-то негромко бормоча промеж себя на неведомых наречиях.
— Так чего ж тогда Чедомиру такая участь? — насупился и Браниша. — Иль не того ж самого он добивался?
— Он свое за невежество получил, — окоротил его Русан. — Не пристало смертным перед богами заноситься.
— А на закат мы идем не по своей воле, — пробурчал Северко, недовольно щурясь на запыхтевших кругом мужиков.
— Не по своей, — почти, что и вовсе равнодушно подтвердил Драговит. — То и для нас новость нежданная. Однако перечить Перуну не станем. Повелит, так за самый край света закатимся.
— Стало быть, и мы с вами могли б… — заикнулся кто-то из опамятовших после гибели старшого оленей.
— С нами пойдут волки, — отрезал Драговит и окликнул: — Слышь, Волич?! Не передумал? Добро. Пойдем по примеру сакха одвуконь. А олени, коли пожелают, могут и с нами, но без баб с детишками. Этих, коли отстанут, мужья в одиночку защищать останутся. На милость Перуна в сем деле даже не уповайте! — грозно посоветовал вождь. — Он за своей надобностью на закат идет. А вас он уже один раз из полона выручил. Другого подарка от него не ждите. Хотите с нами на запад, так лучше сразу баб тут оставляйте. Небор? Ты-то с нами пойдешь?
— Куда? — хмуро переспросил тот. — От куниц, кроме нас да нескольких баб никого в целом свете не осталось. Не, мы с Марой на восход. У меня вон уже почитай половина оженилась.
— Тугор? — продолжил спрос Драговит.
— А ты о чаяниях Перуна чего знаешь? — ответил вопросом осторожный тур.
— Он желает разведать путь на запад, минуя сакха, — не стал скрывать вождь. — И такой, по коему можно безбедно провести всех славнов с наших земель.
— Эвона как! — оживился Браниша. — Стало быть, всем народом на запад задумали?
— Понятно, задумали, — хмыкнул Парвит. — Наши земли добрые, но малы для большого народа. Опять же, с прочими родами Белого народа нужно нам собраться в единую силу.
— Как сакха, значит, — пробормотал Зорун, сверля глазами славнов.
— А чего, мы дурней степняков, что ли? — брякнул торчащий за спиной Драговита Зван.
И тотчас получил оплеуху от Ильма. Однако ни один из степняков на своего уже, почитай что, родича не обозлился. Капкиай же, хитро прищурясь, степенно возвестил:
— Да нет, брат. И вы бываете не дурней степняков.
Дружный мужской ржач переполошил половину стана — баб с детишками, что бочком да тишком крались ближе к сборищу в надежде подслушать, чего там вершат защитнички. Всего ждали, но только не разудалого веселья в кругу, где все вот только-только валялось тело отправленного за кромку Чедомира. А его братья, как ни в чем не бывало, скалили зубы вместе с прочими. Кое-кто из баб уже и лыбился, понимая: где есть место смеху доброму, там зла не водится.
— Поклон тебе, брат, — отсмеявшись, от души склонил голову Драговит. — Мудр ты Капкиай, а потому просить тебя буду.
— Проси.
— Не отдашь ли мне в дорогу с пяток твоих мужиков поразумней, да посноровистей?
— Степями идти? — понятливо прищурился сул и раздумчиво пообещал: — Мы обсудим, вождь. Выделим тебе лучших. Тех, кого сакха взяли в степи. С таких, как я, что родились здесь, тебе пользы не будет.
— А от меня нужен ли кто, Драговит? — озаботился и Тугор.
— От помощи туров не откажусь. Мужики! И другие, кто хорошо земли Белого народа знает, тож сгодятся. Но, не боле пяти человек. Нас с волками и сулами и так в достатке. А Перуну большой силы не требуется.
— Ха! С Перуном я б и в одиночку идти не побоялся, — насмешливо подбоченился Браниша. — Пусть бы и со всеми волками разом! — бросил он вызов, явно ожидая, чем ответит ему жадно слушавший славнов Волич.
Но тому хватало ума не гневить бога, с коим он уж и так прошел немало троп по пути с полудня. А то, что Великий разлада в народе не терпит и увещевать борзых мастак невеликий, не знал ныне лишь самый тупой. Да и тот боле уж не ерепенился.
— Вождь, дозволь спросить? — внезапно тихо покликал Зорун, дождался благосклонного кивка и полюбопытствовал: — А что Марена?