Председатель

Соболев Николай

— Что “ну и”? Что вы мямлите? — не выдержал я.

— А то! — неожиданно твердо выплюнул Коля. — Штыками перепороли, как Драгу Сербскую. Дворец разгромлен и сожжен.

— А дети? — охнул Губанов.

— Девочек отстояли, половина отряда полегла.

— Наследник?

— Кровью истек. Видимо, в свалке зацепили, лейб-медик его выдернул, да пока отбились, пока пожар тушили, стало поздно.

Мать, мать, мать! Хотел без расстрела в Екатеринбурге обойтись — так пожалуйста, никакого Ипатьевского дома не будет, все как заказывали. Зато будет Александровский дворец. Ммма-а-ать…

Я расстегнул

сумку, вытащил взятую в дорогу плоскую фляжку — чуял, что пригодится. Глоток спирта провалился в живот, как вода, фляжка пошла по рукам.

— Свидетели есть? — продышавшись, задал вопрос.

— Ищем, — буркнул молчавший доселе Вася Шешминцев.

— Найти. Любой ценой. Установить зачинщиков, арестовать и судить.

— Так судьи же разбежались…

— Революционным судом. Вы Совет или кто?

Муравский с Носарем переглянулись.

— Черт, как все нехорошо вышло! — с тоской проговорил Красин. — Ладно, давайте думать, что мы из этой ситуации извлечь можем. Сколько у вас рабочей милиции?

— В списках пока девяносто восемь тысяч человек, но оружия мало, едва-едва каждый четвертый.

— Запасных в городе сколько?

— Почти полмиллиона, — подал голос Вася.

— Точнее!

— Четыреста двадцать — четыреста тридцать тысяч.

— Под это дело можно у Думы винтовки вытребовать, — заметил черкавший в блокноте Красин.

— Именно. Мотивировать созданием противовеса запасным.

— В казармы все равно идти надо, говорить с солдатами, — заметил Губанов, — там и артельных, и рабочих много.

— Правильно, формировать из них какие-нибудь “революционные роты”, и аккуратно устанавливать контроль над оружием, — Леонид говорил и продолжал писать. — Затребовать офицеров для подготовки отрядов Красной Гвардии. В частях продвигать командиров, которых солдаты уважают, но понемногу закручивать гайки. Надеюсь, никто не догадался издать какой-нибудь приказ о введении демократии в гарнизоне?

— Нет, мы как договорено, — замотал головой Носарь. — Был там один присяжный поверенный, Соколов, что-то говорил насчет отмены чинов и званий, так мы на него на улице выпивших солдат натравили, еле отбился и с тех пор большой сторонник укрепления дисциплины.

— Нам бы с Корниловым договориться, как в Москве, — ввернул Муравский.

— Есть у меня знакомый в отделе генерал-квартирмейстера, попробую через него.

— В Огенкваре? — поднял голову Савинков. — Однако, уровень.

— Ну так Болдырев же, поедем вместе, познакомлю.

Столица производила удручающее впечатление. Заколоченные досками витрины, неубранные улицы, местами пьяные компании и поверх всего бардака — красные флаги, лозунги и банты. Офицерство после событий в Царском селе раскололось на три группы, самая большая встала в демонстративную оппозицию к новой власти, вернее, игнорило ее и выполняло только приказы военного командования.

Некоторые взъярились, один прямо в Таврическом дворце, пользуясь всеобщей неразберихой, устроил стрельбу и успел положить пять человек, прежде чем его самого изрешетили набежавшие солдаты. Еще от полусотни до сотни монархистов было застрелено, заколото или иным способом убито непосредственно в частях. Это при том, что свежеизбранный Центробалт удержал ситуацию на флоте, расправ над флотскими командирами в Ревеле,

Кронштадте и Гельсингфорсе не было. Закон сохранения, мать его.

Ну и небольшая часть офицеров пошла-таки на службу Думе — судя по всему, это были прожженные прохиндеи и приспособленцы.

Командующий округом генерал Корнилов за пару дней сумел привести в нормальное состояние учебные команды нескольких полков, и теперь они несли караулы в Таврическом дворце, охраняли министерства и посольства. Послы же ничего внятного не высказали, и неудивительно — сами подпихивали ситуацию к отречению и смене власти. Причем что в Англии, что во Франции революции кончались казнью монархов, уж это они должны были помнить.

Корнилов организовал охрану госпиталя Веры Гедройц, куда поместили дочек царя. И арестовал остальных членов императорской фамилии — целее будут. Николая же теперь охранял целый георгиевский батальон — и Алексеев, и командующие фронтами единогласно приняли такое решение, во избежание расправы над бывшим царем. Но по сообщениям из Пскова там нужнее врачи-психиаторы, как бы Николай от таких новостей не рехнулся, жену-то он реально любил, а тут еще и сын…

По городу видно, что власть думцы взять-то взяли, но пользоваться ей не умеют. Да что там думцы! Упустили город, сейчас надо все приводить в порядок. Об этом пришлось долго спорить с членами Петросовета в особняке Кшесинской. Зря, конечно, они в Таврическом дворце не остались, чтобы Думу и Временный комитет мало-мало контролировать, ну да ладно, будем держать дистанцию.

В особняке все было устроено на удивление правильно — телефонисты, машинистки, охрана, разделение по комитетам — и причина этого довольно скоро объявилась. Звали причину Петя Рутенберг, вывалился он на меня из дверей с объятиями и горящими глазами. Впрочем, вечер воспоминаний не состоялся, дел было по горло.

Пока, в отсутствии “шведов” порешили наш подпольный актив легализовать лишь частично, потому как нужно сохранить глубокий резерв. Хрен его знает, как там дальше повернется, вдруг утратим некие территории? А так будет там действующая сеть.

Ну и главное — самим наверх не лезть, дать кадетам облажаться по полной, хотя куда уж больше. Но у нас пока ни сил, ни возможностей взять власть не хватает, нужно создавать Советы везде, где только можно, усиливать там влияние “практиков” и понемногу всю эту структуру унифицировать. Ровно по программе, выработанной эмигрантским “теневым кабинетом” в Швеции.

— А зачем тогда Советы?

Незнакомый делегат, наверное, из новых, из заводских, еще не успел во все вникнуть.

— Сейчас главный лозунг “Вся власть Учредительному собранию!” Выборы мы однозначно выиграем, — поддержал план Муравский. — Мы ведь и в куда худших условиях Думу выигрывали.

— Вот именно. То есть, если мы проведем большинство в Учредительное, то просто проголосуем о передаче власти Советам.

— Так кадеты возмутятся! — возразил новенький.

— Кадетам от убийства в Царском теперь не отмыться, так что флаг им в руки, барабан на шею, — делегаты усмехнулись, а я продолжил. — Опять же, если сейчас взять власть, то мы все проблемы не вытянем. А так, в тени Думы, подучимся на ходу, разделим ответственность — заслуги нам в зачет, а за провалы пусть эти клоуны отдуваются.