Председатель
Шрифт:
– Не больно вы этот жемчуг бережете!
– Что ж делать, коли все на женские плечи легло? Мужики длинный рубль да легкий хлеб промышляют, а бабы да девчата исторической жизнью живут... И, дернув козырек фуражки, Трубников прошел вперед.
– Пока сено не уберем, о свадьбах и думать забудьте. Заруби себе на носу, Маркушев!
Затем из темноты раздался его голос:
– А то собрал бы бригаду да показал, на что способен...
– Ох, допрыгается у меня ваш председатель!
– угрожающе говорит
Раннее утро. Пропел петух первым, самым пронзительным голосом. По дворам тюкают молоточки, отбивая косы. По улице торопливо шагают темные фигуры с косами на плечах.
Семен, поеживаясь в своем вытертом полушубке, выходит из амбарных недр. Он привычно плетет лукошко из зеленоватых полосок лыка.
Мимо, в сторону строящегося здания конторы, спешат колхозники.
– Куда ни свет ни заря?
– окликнул их Семен.
– В контору! Аванец, говорят, дают, - отозвались колхозники.
– Чего?
– усмехнулся Семен.
– Совсем очумел народ! Около недостроенной конторы толпится взволнованный народ.
Чуть поодаль Павел Маркушев собрал вокруг себя группу мужиков. Тут егерь, лесничий, инвалид-замочник, кузнец Ширяев, тут же вертится Алешка Трубников - сплошь "нестроевики". О чем-то пошептавшись, они пробуют построиться в одну шеренгу...
К столу, за которым сидит Трубников, подскочила цветущая Мотя Постникова
– Представляешь, Егор Иваныч, повезло первый раз в жизни... затараторила она.
– Чуть было в город не уехала, да, спасибо, люди у нас хорошие, подсказали... Разреши.
– Мотя потянулась к чернильнице.
– Нет, - говорит Трубников.
– Выскочила не по чину!
– Так мне ж в город надоть...
– Осади... Прасковья Сергеевна, прошу! Прасковья смущенно и гордо выходит из толпы. Трубников протягивает ей пачку денег.
– Распишись!
Прасковья подносит ведомость к глазам, макает перо в чернила, снимает с пера волос, снова разглядывает ведомость:
– И где?
Трубников тычет пальцем в лист.
– Больно мелко написано, - говорит в свое оправдание Прасковья и рисует большой крест.
Пред столом Трубникова возникла шеренга "нестроевиков". Отставив ногу в сторону и не глядя на председателя, Маркушев независимо спросил:
– Чего это вы, товарищ председатель, насчет бригады заикались?..
Но тут к Трубникову подскочил Петька, племянник. У него в руке берестяное лукошко.
– Дядя Егор!.. Дядя Егор!..
– теребит он его.
– Ну, что тебе?
– Дядя Егор, а мы фрицеву пушку в лесу нашли!..
– захлебываясь, шепчет Петька.
– Какую еще пушку?
– досадливо морщится Трубников.
Изба Семена. Доня возится по хозяйству, Семен прибивает каблук к сапогу.
– В городе польта давали, - говорит Доня.
– Мотька Постникова через крестную достала и в Турганове за полторы тыщи толкнула
– Кабы я мог хоть денька на два отлучиться!
– хмуро говорит Семен.
– А то сиди как прикованный да амбарных крыс охраняй, дьявол их побери...
В избу радостно входит старший сын, Алешка, колхозный возница
– Получай, маманя, трудовой аванс.
– И он шмякает на стол три сотни.
– С чего бы это?
– удивляется Доня.
– Теперь каждый месяц будут давать! Тебе, папаня, тоже выписано, только поменьше, как человеку сидящего труда
– Да подавись они своими грошами!
– злобно говорит Семен.
Алешка проходит в другую половину избы.
– Ишь, расщедрился Егор! С каких это достатков?
– говорит Доня, орудуя рогачом.
– Неужто наши деньги на аванс пустил?
– С него станется... Только нашими тут не обойдешься... Чего-то он мухлюет, - задумчиво говорит Семен.
– Нешто не знаешь!
– вскинулась Доня.
– У них с Колькой хромым цельная артель. Егор железо достает, а Колька вкалывает. Замки, ключи, всякую всячину. Доходы пополам.
– Ловко! Будто управы на него нет! Семен задумался.
Он подошел к полке и выбирает из стопочки чистую тетрадку. Затем достал из-за божницы свои очки с подвязанными ниткой дужками.
В другой половине избы Алешка, натягивая на себя одежду попроще, рисует своим младшим братьям и сестрам ослепительные картины своего будущего:
– А осенью я сапоги куплю!
– Врешь?!
– И костюм-тройку!
– Брось загибать!
Но глаза ребятишек блестят так, будто на Алешке не рвань и опорки, а все его грядущие обновы.
Алешка выходит в сени.
– Папаня, ты куда косу дел?
– спрашивает деловито.
– Тебе зачем?
– Ручку приделать.
– Не твоя забота.
– Да мне на косовицу выходить... И тебе тоже. Но как ты человек ночной, так после обеда...
– Чего врешь? Мы же не в бригаде...
Алешка достает из-за лестницы косу с новой ручкой, которую уже приделал хозяйственный Семен, прислоняет ее к стене.
– Пашка Маркушев сводную бригаду собрал, - гордый своей осведомленностью, тараторит Алешка - Зачислены все, кто в полеводстве не занят... А еще сюда егерь записался, лесничий, фельдшер дядя Миша. Им сеном обещали уплатить.
– Ладно! Надоел! Катись помалу!
– поднял над тетрадкой недовольное лицо Семен.
Алешка выбегает на улицу. Во всю ширину улицы нестройным гуртом движется на сенокос разношерстная бригада Маркушева. Мы снова видим и Ширяева, и хромого замочника, и других "нестроевиков". Сверкают на солнце косы. Алешка кидается вдогон...