Предсказание
Шрифт:
«Еще не время украшать это юное создание другим знаком, - мягко сказал Темный Лорд.
– Но когда придет твой час, мой ангел, я буду ждать тебя для более дорогого подношения».
Драко смог удержаться и не вздрогнул, когда губы Волдеморта коснулись его губ, хотя тело пронзил обжигающий холод. Такой, что сердце на мгновение замерло. Но Драко устоял и даже смог улыбнуться Темному Лорду.
Кажется, именно реакция сына на этот поцелуй привела Люциуса в тот день в такое прекрасное расположение духа. Нарцисса была в бешенстве от того, что они пропали на целый час, и потом все утро пилила обоих за то, что они бросили на нее гостей и даже не соизволили вовремя выйти к ужину.
Да, в тот безумный
Драко ни разу не видел, чтобы отец кого-то целовал. Даже маму. Разве только руки дамам. Иногда юноша в порыве благодарности за дорогие подарки мог повиснуть у отца на шее, но Люциус этого очень не любил. Как только сыну исполнилось четырнадцать, он настоял на том, чтобы Драко отныне строго контролировал свои восторги. Это означало только одно: «Детство кончилось. Я твой учитель, и изволь вести себя достойно. И тогда, может быть, когда-нибудь...» Драко давно смирился с тем, что верхом отцовской ласки считается положенная на плечо рука. И тут вдруг! Ощущение было странным, почти таким же пугающим, как от поцелуя Волдеморта, но Драко, не задумываясь, променял бы все знаки внимания Темного Лорда на еще один отцовский поцелуй.
Тогда между отцом и сыном состоялся весьма странный разговор. Драко не помнил, почему они вдруг об этом заговорили, но Люциус прочитал ему стихотворение «Белокурый демон» и со смехом признался, что очень давно, еще до рождения Драко ему прислали страницу из книги именно с этим стихотворением. «Тебе пока не присылали ничего подобного?» - смеясь, спросил Люциус.
Драко покачал головой, и внезапно у него вырвалось: «Вот я бы мог послать».
Неужели? Только прошу тебя, не рви листов из книг, это вульгарно. Лучше я научу тебя копировальному заклинанию!
– Драко отвел глаза, и Люциус перестал улыбаться. Потом взял сына за подбородок и заглянул ему в глаза.
– Несчастная любовь? Неразделенные чувства? У тебя? Такого красивого мальчика?»
Драко возблагодарил всех богов на свете за близость камина и все выпитое. От этого у него порозовели щеки, и отец при всем желании не смог бы понять, насколько сильно юноша покраснел.
«Драко? Что? Все настолько безнадежно?» - отец продолжал смотреть ему в глаза, и юноша все сильнее чувствовал, как закипает в груди бессильная ярость, и как ее сметает такой знакомой ноющей болью... Отец не отпускал его, ожидая ответа, и Драко ответил - впрочем, его устами скорее говорило выпитое вино.
«Это выше меня... Я... Я не знаю, что это. Я не хочу, но ничего не могу с собой поделать!»
Люциус некоторое время молча смотрел на сына, и Драко был почти уверен, что отец прочитал в его глазах ненавистное имя. Но Люциус только снова наполнил бокалы.
«Кто бы ни был этот человек - грязнокровка или маггл, - тихо сказал он, - я не стану осуждать тебя лишь в одном случае».
«Если это не Гарри Поттер»,– подумал Драко.
«Если ты точно отдаешь себе отчет в том, что чувствуешь на самом деле. Я хочу, чтобы ты четко различал два понятия: блажь и страсть. Это не одно
В этот момент напольные часы торжественно пробили семь.
«Ужин», - Драко хотел было подняться, но отец удержал его.
«Мы успеем. Я еще не отдал тебе подарок.»
«У меня уже есть подарок», - Драко откровенно и честно было не интересно, какой подарок ему приготовил отец. «То, что мы посидели вот так, вместе. Это лучшее, что могло со мной случиться за всю мою жизнь.»
Люциус отошел от бюро и протянул сыну ключ и свиток.
«Твое собственное хранилище в Гринготтс».
Драко машинально скользнул глазами по обозначенной на свитке цифре, и вопреки тому, что несколько лет вбивал ему в голову Люциус, бросился отцу на шею и крепко поцеловал в щеку.
«О, папа!... Спасибо!»
«Может быть, он не будет злиться в честь дня рождения...»
Люциус со смехом отстранил сына.
«Мерлин, Драко, ты не исправим, мой дорогой».
Юноша рискнул посмотреть на отца и увидел, что тот не сердится. Драко в первый раз в жизни увидел на бледном лице Люциуса нежное, почти мечтательное выражение. Возможно, все дело было в выпитом вине. А потом, совершенно неожиданно Люциус обнял его. Сам. Крепко. И Драко впервые почувствовал себя его сыном. Беззащитным слабым ребенком. Несмотря на то, что был уже почти одного роста с Люциусом.
«Когда тебе исполнится восемнадцать, мы обо всем поговорим... О, ты даже не представляешь, СКОЛЬКО всего мне нужно тебе сказать, - Драко почувствовал, как отцовские пальцы слегка сжали его плечи.
– Когда тебе исполнится восемнадцать, мы будем очень долго разговаривать... Тебе еще успеет все это надоесть. Не будешь знать, как от меня избавиться. Подожди немного. Остался только год. Побудь пока моим маленьким мальчиком».
И Люциус поцеловал его снова. Ласково и очень осторожно, словно боясь переступить какую-то черту. И губы у отца на этот раз были теплыми и живыми. Драко от потрясения не смог вымолвить ни слова. Но сейчас Люциус не ждал от него ответа. Завтра Драко надо было возвращаться в школу, и их следующая встреча состоялась только в апреле и продлилась ровно одну минуту. В подземелье Хогвартса, над распростертым телом Гарри Поттера...
~* ~
Драко снял с фотографии заклинание и захлопнул альбом. Это лицо он мог представить себе и безо всякой фотографии. Оно постоянно возникало перед глазами и каждый раз заставляло оживать детородный орган. Помимо желания Малфоя. Контролю разума это не подчинялось. Ничего не попишешь. Можно было сколько угодно уговаривать себя, но собственный член на эти уговоры не поддавался.
Это было похоже на горячечный бред. Или стихийное бедствие. Треклятое имя «Гарри!» срывалось с губ вместе с самым последним стоном. Без этого еще не обошелся ни один оргазм. Полные одиночества ночи изводили Драко дикими, тяжелыми снами. Пустая кровать словно насмехалась над ним. Если бы хоть было с кем потрахаться, возможно, Драко, не переживал бы свое безумие так остро. Но сейчас, запертый в собственном доме, как в тюрьме, Малфой вынужден был справляться своими силами. Раз за разом. Как в двенадцать лет... Чертовы носовые платки на прикроватной тумбочке. Пятна на простыне. Покрасневшая натертая кожа на пенисе. Онемевшие от напряжения и липкие от спермы пальцы. Текущие из глаз слезы. И Гарри. Без него еще ни разу не получалось... О, если бы можно было сделать это с ним ХОТЯ БЫ РАЗ! Ну хоть один поцелуй. Боже. Как я хочу его. Гарри. Господи, Мерлин, почему Люциус не убил их обоих?