Предсказание
Шрифт:
— Нет.
— Меня лишили славы, которая должна была стать моей. Я хотел лишь бессмертия, но теперь готов довольствоваться отсветом чужой славы. Если я научу его всему, что знаю сам, он станет величайшим цирковым клоуном своего времени.
— Для этого у него нет таланта, — заверила Бизо Лорри. — Он потомок кондитеров и охотников за торнадо.
— Кровное родство значения не имеет, — возразил Бизо. — Главное — моя гениальность. Среди прочих моих талантов есть и умение научить другого всему тому, что я знаю сам.
— Уходите, — Лорри понизила голос и теперь словно произносила заклинание, надеясь, что оно подействует на безумного клоуна. — Найдите себе женщину, и пусть она родит вам еще одного сына.
Бизо настаивал:
— Даже если у мальчика имеется минимальная склонность к клоунаде, с таким наставником, как я, он станет великим.
— Найдите себе женщину, которая родит вам еще одного сына, — повторила Лорри. — Даже такой слизняк, как вы, сможет найти какую-нибудь безумную, которая раздвинет перед вами ноги.
Холодное презрение вкралось в ее голос, но я не понимал, почему она решила еще больше разозлить его.
А Лорри продолжила:
— За приличную сумму какая-нибудь наркоманка, какая-нибудь отчаявшаяся шлюха подавит рвотный рефлекс и спарится с вами.
Невероятно, но ее презрение не рассердило Бизо, наоборот, привело в замешательство. От ее слов его несколько раз передергивало, он нервно облизывал губы.
— И тогда вы сможете зачать еще одного мерзкого, снедаемого жаждой убийства червяка, такого же безумного, как ваш первенец.
Возможно, он более не мог заставить себя встретиться взглядом с горящими глазами Лорри, а может, в силу моего молчания почувствовал, что главная угроза — это я, но так или иначе Бизо посмотрел на меня.
Следом за взглядом последовал и пистолет в правой руке, так что на меня глянула черная дыра по центру глушителя.
В то самое мгновение, когда Конрад отвлекся, Лорри сунула руку в карман своего веселенького рождественского фартука и вытащила миниатюрный баллончик с перечным аэрозолем.
Осознавший свою ошибку, Бизо отвернулся от меня.
И поворачивался к Лорри, когда мощная ржаво-красная струя ударила ему в лицо.
Наполовину ослепленный, Бизо нажал на спусковой крючок. Пуля вышибла стеклянную панель буфета, разбив несколько стоявших на полке тарелок.
Я схватил стул, повернул к Бизо ножками и двинулся на него. Раздался второй выстрел, третий. Ножками стула я оттеснял его от кухонного стола, примерно так же дрессировщик вытесняет с манежа в клетку рассвирепевшего льва.
Четвертая пуля пробила стул. Полетели щепки, клочки набивки, но в меня пуля не попала.
Когда он уперся спиной в раковину, я вогнал в него ножки стула.
Он закричал от боли, и пятая пуля попала в дубовый пол.
Загнанная в угол, крыса вдруг становится тигром. Он вырвал стул из моих рук, выстрелил шестой раз, разбив стеклянную панель духовки.
Швырнул в меня стул. Я увернулся.
Тяжело дыша, задыхаясь от паров перечного аэрозоля, со слезами, катящимися из налившихся кровью глаз, размахивая пистолетом, он пересек кухню, так сильно ударился головой о холодильник, что едва не лишился чувств, двинулся в столовую.
Лорри беззвучно упала, застыла на дубовом полу. Одна, может, и не одна пуля Бизо все-таки попала в нее. И, боже, потекла кровь!
Глава 47
Я не мог оставить ее одну и не мог оставаться рядом с ней, пока Бизо находился в доме.
Эту дилемму мгновенно разрешило одно из многих уравнений любви. Я любил Лорри больше жизни. Но мы оба любили наших детей больше, чем себя, то есть, языком математики, речь шла о любви в квадрате. Любовь плюс любовь в квадрате привела к неизбежному выводу.
В ужасе от того, что могу потерять жену, но понимая, что эта потеря может не стать последней, я двинулся за Бизо, чтобы не позволить ему найти детей.
Он не мог просто уйти, чтобы вернуться в другой день. Мы уже видели его новое, сделанное в Бразилии лицо. И он уже не мог захватить нас врасплох.
Вопрос стоял ребром. Если я не помешаю ему, он получит свою компенсацию, что-то за что-то, Энди за своего Панчинелло. А девочек убьет и скажет, что это проценты по долгу.
Когда я ворвался в столовую, Бизо выходил из нее. Его так шатало, что плечом он зацепился за косяк двери.
В гостиной он выстрелил в меня. Но вызванные перечным аэрозолем слезы туманили глаза, так что стрелял он скорее наудачу.
Мое правое ухо ожгло, будто огнем. И хотя боль не обездвижила меня, я споткнулся и упал.
Поднялся.
Бизо исчез.
Я нашел его в холле. С пистолетом в правой руке.
Левой он держался за перила и медленно, но верно поднимался по лестнице. Успел преодолеть уже половину первого пролета.
Должно быть, он решил, что я получил пулю в голову и она свалила меня с ног, может, даже убила, поэтому не оглядывался и, похоже, даже не слышал моих шагов.
Прежде чем он добрался до первой площадки, я схватил его и потащил назад.
Страх за семью, ужас от возможной потери жены не просто добавили мне храбрости, но и разъярили донельзя.
Нас бросило на перила. Затрещало дерево. Он выронил пистолет, и мы очутились на полу холла.
Оказавшись позади него, правой рукой я обхватил его шею, чтобы потом помочь ей левой, ухватившись за запястье, и задушить, пережав ему дыхательное горло, наслаждаясь тем, как его каблуки выбивают предсмертную дробь по полу.