Представитель

Орлов Алекс

— Значит, не одни вы преуспели там в коммерции?

— Они взяли полторы сотни тысяч, — угрюмо кивнул Шило. Незажившая рана не давала ему покоя, и он выглядел измученным.

— Еще пять минут, и я тебя отпущу, — заметив его состояние, пообещал Морган. — Что еще интересного было в городе?

— Мы стали свидетелями того, как «голубые либеры» пытались атаковать город.

— Пытались атаковать Ларбени? И что же, у них получилось?

— Нет. — Шило позволил себе слабую улыбку. — Военные сожгли их каким-то страшным оружием… Всех до единого.

— На

то и войска, чтобы пресекать подобные выходки, — нравоучительным тоном заметил Морган. — Я понял это давно, еще в те времена, когда на некоторых островах в долине стояли форты. Я понял это и сберег жизни очень многих людей, в то время как глупые «собаки» постоянно попадали под артиллерийский обстрел… Шило здесь давно, он помнит, а вот ты, Майк, должен знать, что когда-то «собаки» насчитывали семь сотен бойцов, «барсуки» же — едва две сотни. Потом здесь появились солдаты, и мы решили помериться с ними силами… — Алонсо Морган грустно улыбнулся и, дотронувшись до своего мехового головного убора, добавил: — Дураки, конечно, были, но не такие, как «собаки». Те потеряли почти все. — Он снова посмотрел на Шило. — Ладно, иди отдыхай, а мы с Майком поговорим о планах.

— Да, сэр, — кивнул Шило. Он с трудом поднялся со стула и вышел, стараясь ступать ровно и твердо.

— Обрати внимание, Майк, как ведет себя Шило. Будь ему и трижды плохо, он умер бы прямо здесь, но не признался бы, что едва держится на ногах. О чем это говорит?

— О том, что он сильный и мужественный боец, сэр.

— Нет, Майк. Можно сказать проще и точнее — он человек долга. Он переносит боль и страдания не потому, что желает выглядеть очень крутым, — нет. Просто это его образ жизни. К сожалению, не все «барсуки» так же хороши, как Шило, но все равно, один наш боец стоит двух, а то и трех «собак». Вот поэтому они нас еще не перерезали — боятся, что сами же все и полягут. Теперь понял?

— Теперь понял, — кивнул Майк.

— А теперь о наших реформах. Рассказывай, что удалось сделать и как ты своевольничал, не спросясь сэра Алонсо Моргана.

Морган спрятал глаза за бликами стеклышек пенсне, и Майк не мог понять, сердится тот или шутит.

— Я вроде бы ничего такого не делал, сэр.

— Но хотел?

— Ну я хотел нанять людей, раз уж мы так здорово отторговались.

— Но тебя вовремя остановили?

— Да, сэр. Шило сказал, что без вашего указания делать это не стоит.

Морган хотел спросить еще о чем-то, но в этот момент кто-то тяжело протопал по крыльцу и ввалился в помещение. Это был Шкиза.

— Сэр, бочонок откопали! И ребята уже волнуются!

— А чего же они волнуются? — словно не понимая, спросил Алонсо.

— Ну как, они же эти бочонки спят и видят!

— Хорошо, позови ко мне Гвинета, другим я в этом деле не доверяю.

Шкиза убежал, и его громкий голос послышался уже со двора.

— А как у тебя отношения с алкоголем, Майк?

— Никак, сэр. Я не пью.

— То есть ты никогда не пробовал?

— Раза два на ферме, где я жил, меня угощали пивом…

— И что?

— Не понравилось.

Морган сухо рассмеялся и тут же посерьезнел, вспомнив о том, сколько проблем теперь лежит на его плечах. Появился Гвинет.

— Звали, сэр? — спросил он.

— Да. Возьми бочонок и раздели вино на всех. Мне оставлять не нужно, Майк тоже не пьет. И проследи, чтобы осталось для часовых.

— Хорошо, сэр. Сейчас же все сделаю.

Гвинет ушел, а Морган вернулся к своим неспешным расспросам. Майку стало как-то не по себе, казалось, Алонсо в чем-то его подозревает и вот-вот обвинит прямо.

— Что у нас с гиптуккерами? Как они отреагировали на твои предложения? И есть ли шанс, что они согласятся?

— Они уже согласились, сэр.

— Гиптуккеры согласились?! Все?! — Алонсо даже привстал со стула.

— Да, сэр, все.

— И это удалось сделать тебе, Майк?

— Не совсем, сэр. Мне помог Джо Беркут.

Алонсо, как показалось Майку, просто оцепенел, услышав имя человека, которого считал своим врагом.

Ему подумалось, что все, сейчас точно разразится буря, однако предводитель только глубоко вздохнул, глядя в небольшое оконце, за которым Гвинет возле костра делил между «барсуками» выпивку.

— Трудно, — произнес наконец Алонсо. — Трудно что-то менять в своих взглядах. Ты меня понимаешь?

— Как будто да, сэр.

— Как будто, — повторил Морган и посмотрел на щуплого подростка, одетого в великоватую ему кожаную униформу «барсуков». Это был всего лишь мальчишка, но Алонсо чувствовал в нем недетский ум и мудрость. Откуда все это взялось в обычном пастухе, оставалось для Моргана загадкой.

— Если мне встретится Беркут, я буду обязан убить его. Я дал такую клятву, стоя над телами моих товарищей.

— Он говорил мне то же самое, сэр, — кивнул Майк.

— Ну вот видишь! Как же мы будем с ним работать?

— Мы договорились, что связь вы будете держать через курьеров. А встречаться вам вовсе не обязательно.

Морган кивнул. Майк, расценив это как поощрение, продолжил:

— Через несколько дней, когда гиптуккеры согласуют свои действия, они соберут туков на холмах и пошлют к нам человека. А после того как мы организуем проход, они отдадут нам положенную долю — три тука с каждой сотни.

— Так не пойдет, — замотал головой Морган, — они, скорее всего, обманут нас, и мы останемся ни с чем…

— Я разговаривал с Джо Беркутом, сэр. А он хоть и враг вам, но человек честный, да вы это и сами знаете.

— Да, Джо не обманщик, — согласился Морган, поглаживая свой меховой цилиндр. — К тому же расплачиваться за переправу скота в месте назначения правильнее.

— Вот и я так подумал, сэр. Они предложили мне отдавать туков прямо посреди долины, но я настоял, чтобы это происходило в городе. По нашему желанию их могут сразу же продавать на скотном рынке и класть деньги в банк на наш счет.