Представления, культы, обряды у казахов

Мустафина Раушан Мухамеджановна

В середине 1980-х годов мне довелось наблюдать обряд поклонения святыне Арыстан-баба^{15}.

По дороге в пос. Шаульдер (Чимкентская обл.), в окрестностях которого находится мавзолей Арыстан-баба, моей спутницей оказалась 36-летняя паломница, жительница г. Туркестана, направлявшаяся к святыне Арыстан-баба. На вопрос, почему для паломничества она выбрала эту святыню, в то время, когда в ее городе расположен знаменитый мавзолей Ходжа Ахмада Ясави, женщина ответила, что Арыстан-баба является самым старшим из святых, и в отличие от Ходжа Ахмада, он был совершенно одиноким. Как старшему из святых, ему положено делать 11 лепешек и жертвовать 11 таньга (1 таньга — 20 коп.), другим святым не столь высокого ранга — по 7 лепешек и по 7 таньга. Столько лепешек и таньга положено своим предкам. Вечером, около 22 часов, у домика ширакши (сторожа мавзолея) собралось 15–18 казахских и узбекских женщин, среди которых была упомянутая паломница. Среди присутствовавших обращали на себя внимание мужчина (казах) лет 60-ти, который как оказалось был муллой и руководил паломничеством; двое юношей лет 17, узбеков, державшихся особняком. Расположившись двумя группами, одну

из которых составили женщины, а другую — старики, паломники приступили к чаепитию с традиционными лепешками. После чая были прочитаны молитвы: за дастарханом женщин эту функцию взял на себя ширакши, в кругу стариков молитву читал мулла. После пятой по счету молитвы намаз шам паломники во главе с ширакши, освещавшим путь фонарем, направились к мазару Арыстан-баба, находившемуся неподалеку, в открытой степи. По мере приближения к памятнику паломники время от времени опускались на колени, совершая молитву. У двери усыпальницы, согласно обычаю, сняли обувь. Внутри усыпальницы паломники сели в три ряда: в переднем ряду стояли мулла и пожилой мужчина, очевидно из тех, кто знал молитвы, за ними расположились юноши в тюбетейках, которые, судя по внешнему виду и необычному рвению в молитвах, готовили себя к религиозной деятельности. Чтение молитв начал мулла, призывая всех святых, среди которых упоминались Арыстан-баба, Азрет Султан. Затем чтение продолжил пожилой мужчина. После этого мулла предложил прочитать молитву желающим. Вызвался один из юношей. Во время молитв слышались всхлипывания и робкий плач женщин. После продолжительных молитв все встали, подошли к надгробию, обошли его, прикасаясь к нему руками, лбами, подбородками. Усыпальница освещалась единственной свечей, в мерцании которой можно было заметить плачущую женщину, которой ширакши советовал не издавать звуков. Знакомая паломница и одна из женщин накинули белые ткани на надгробие святого. На низкой плитке-выступе у надгробия все оставляли деньги. Выйдя из усыпальницы, люди стали располагаться под порталом, вновь составив три ряда молящихся. Одна из женщин во время молитв издавала глубокие рокочущие звуки, вскрикивая «Ай-ай». Мулла в эти минуты давал ей рекомендации, когда произносить слова молитвы и слово «Алла». Как оказалось (разъяснение мне дала жена ширакши), эта женщина была из тех, кого «давил дух» («аруа басады»). Такие люди приезжают к святыне в надежде, что «бог укажет путь» («дай жолын ашады») и, если возможно, вылечиться. Считается, что они обладают способностью лечить и предсказывать. Знакомая паломница объяснила поведение этой женщины тем, что у нее был «нечистый дух» («аруаы таза емес»), так как если бы у нее был «чистый дух», то она могла бы владеть собой и во время молитв сидеть спокойно. Спустя некоторое время строгой синхронности в чтении молитв уже не наблюдалось: кто- то сидел, кто-то стоял. В молитвенном гуле слышались всхлипывания, тихий плач, вскрики, которые перекрывались страшными криками, издаваемыми женщиной, которую «давил дух». Продолжительные молитвы сменились намазом. Затем мулла посоветовал всем мысленно повторять имя Аллаха. После этих слов напряженная атмосфера, нагнетавшаяся неистовыми молитвами, заметно разрядилась. Некоторые выходили на открытый воздух, располагаясь группами или в одиночку у стен мазара. Но еще долго слышался молитвенный голос юноши, в одиночестве стоявшего у стен мазара. Вскоре между паломниками завязалась оживленная беседа. Некоторые поспешили покинуть святыню, но большинство осталось ночевать у святыни, расположившись прямо под открытым небом. Во время ночной беседы знакомая паломница рассказала, что у нее, по словам знающих людей, есть аруах, она видит вещие сны, и не исключено, что ей предстоит заняться баксылыком. Об этом будто бы ей сообщил кто-то, играя на кобызе. Обеспокоенная этими предчувствиями женщина начала посещать святыни («улие аралап жреді»). По профессии она инженер. Несколько лет назад она разошлась с мужем и одна воспитывала сына. С посещением святынь она связывала также надежду обрести мужа и семейное счастье. Между тем близился рассвет, многие паломники поднимались и покидали святыню. В числе последних покинула святыню и я.

Этот рассказ можно дополнить впечатлениями, которые были получены во время первого моего посещения этой святыни в 1983 г. Это происходило днем. Группой из трех человек мы долго стояли у закрытых на замок ворот, ведущих на территорию мавзолея. Наконец к нам подошел человек, представившийся сторожем мавзолея. Он открыл ворота, провел нас в усыпальницу, где прочитал молитву, затем предложил взять горсть святой земли у могилы Арыстан-баба. Неподалеку от мавзолея он показал нам святой колодец, предложив испить из него воды и умыться.

В 1989 году в Кзылкумском районе Чимкентской области мне довелось встретиться с 46-летним паломником, который возвращался домой после посещения святынь Арыстан-баба и Ходжа Ахмада Ясави (в четверг он ночевал у Арыстан-баба, а в пятницу — у Ходжа Ахмада Ясави). По его словам, у него есть дух («аруа»), он есть у них в роду по материнской линии. Дух «давит на него то сверху, то сбоку». В последнее время мой собеседник стал видеть плохие сны. У святых он просит здоровья и совета, что делать: стать знахарем, лечить традиционным методом, когда благодать исцелителя передается «плевком», или стать гадателем (палши). Насчет пути баксы ему ничего не снилось. Но знает точно, что необходимо соблюдать ритуальную чистоту («дрет алу»), не пить водку и не совершать дурных поступков. В заключение он подчеркнул, что его состояние вызвано не болезнью, а аруахом.

Мавзолей Арыстан-баба, представляя собой мусульманское святилище среднеазиатского масштаба, привлекал к себе паломников из разных районов Средней Азии и Казахстана. Не полностью он утратил свое значение и в конце 80-х годов. Среди паломников казахов было сравнительно немного, по численности они значительно уступали узбекам. Мотивами для посещений этой святыни служили искупление грехов на склоне лет, избавление от болезней, подготовка себя к религиозной деятельности. Одним из мотивов паломничества к святым у казахов является связываемая со святыней надежда на исцеление от страданий, которыми обычно характеризуется приобщение

к шаманской деятельности и избежание участи возведения в статус шамана. Этот мотив был достаточно распространен среди казахов, у которых, как известно, еще и сегодня живы реликтовые формы шаманства. Так, в рассказе бывшей шаманки, записанном в 1978 году К. Байбосыновым, отмечается, что в надежде на избавление от тяжелых страданий, которые впоследствии привели к становлению ее как шаманки, она неоднократно посещала святыни, среди которых был мавзолей Аулие-ата Кара-хана. О своих скитаниях по святым местам рассказывал мне бывший дуана Аман.

Объектом поклонения паломников из многих районов Казахстана и Средней Азии в наши дни остается и знаменитая святыня — мавзолей Ходжа Ахмада Ясави. В настоящее время мавзолей Ходжа Ахмада Ясави является главным памятником историко-архитектурного комплекса, охраняемого государством, заповедником-музеем^{16}. Многолюдное паломничество к овеянной легендами святыне отошло в прошлое. Но и в сегодняшние дни, особенно во время религиозных праздников — Рамазан-айт и Курбан-айт можно наблюдать верующих, в одиночку или небольшими группами направляющихся к мавзолею Ходжа Ахмада Ясави.

В 1986 году во время Курбан-айта в Туркестанской мечети мне довелось наблюдать обряд почитания святыни Ходжа Ахмада Ясави. После праздничной службы, мужчины и женщины из мечети направлялись к мавзолею. У его стен они группами или в одиночку погружались в молитвы. Совершая обход мавзолея, паломники касались руками, лицом его стен, дверей, косяков. Некоторые словно перекатывались вдоль стен. Едва передвигаясь, обходила мавзолей и одна старушка. Время от времени она опускалась на землю и читала молитву. Сопровождавшая ее женщина пояснила, что старушка приехала из Узбекистана, чтобы на склоне лет совершить паломничество к знаменитой святыне. Очевидно, именно во время ритуального обхода паломники оставляли в щелях стен и дверей мавзолея деньги, так как служащие музея после паломничества обычно обнаруживали в его стенах деньги.

Особой популярностью в последние годы пользовалась у верующих святыня Укаша-ата. В 1985 году мне представилась возможность сопровождать одного из паломников, бывшего дуана Амана, 84 лет, который на склоне лет решил посетить одну из целого круга святынь, являвшихся некогда объектами его пешего паломничества. Вступив на территорию сада, Аман совершил ритуальное омовение, у святыни прочитал молитву, вошел в склеп, где вновь прочитал молитву. Затем коснулся ладонями сагана, после чего провел ими по лицу. После совершения необходимого обряда Аман приступил к скромной трапезе, состоявшей из лепешек и айрана (простокваши), которым путников угостил ширакши.

Не утратила популярности и в наши дни святыня Кара-бура. В центре большой территории, огороженной проволочным ограждением, привлекая внимание ослепительной белизной возвышается купольный мавзолей (кумбез) Аулие Кара-бура. Внутри помещения мне удалось разглядеть сагана, покрытую белой тканью, в ее изголовье и ногах — рога архара, а у основания надгробия — светильник. В мавзолее хранится завернутый в ткань Коран. У святыни, по словам ширакши, обитает змея, которая никому не причиняет зла. Ей обычно дают кислое молоко (айран). На территории святыни похоронены родители матери ширакши, его дядя — Гаип-сопы. У святыни паломники (которых в наши дни не так уж много) режут жертвенных животных, ночуют с надеждой на исцеление, обретение детей. Отправляясь в дальний путь, путешественник жертвует святыне монеты, в целях обезопасить свое путешествие. Объектом паломничества является не только святыня Кара-бура, но и кашкуль, хранящийся в семье.

В Сырдарьинском районе Кзыл-Ординской области особо почитается могила Ахмет Ишана. В 1983 году, направляясь к мавзолею Ахмет Ишана, настигнутые ночью, мы остановились у чабанов. Узнав о цели нашей поездки, женщина лет семидесяти вызвалась поехать с нами. Во время беседы, увидев фотографию Ахмет Ишана, женщина воскликнула: «О, Жарыты!» («О, Светоч!») и коснулась ее лицом. Останки Ахмет Ишана, по словам местных жителей, давно перевезли в Туркестан, однако надгробие и воздвигнутый над ним мавзолей до сих пор привлекают паломников. Утром женщина нажарила лепешек, переоделась в чистую нарядную одежду и в сопровождении своих взрослых сыновей отправилась с нами к мазару. У мазара она опустилась на колени, прочитала молитву, затем вошла в усыпальницу, где еще раз прочитала молитву. Коснувшись руками надгробия, провела по лицу белой тканью, покрывавшей надгробие. На концах ткани были завязаны многочисленные узелки, в которых наши предшественники оставили деньги. Завязала свой узелок и наша спутница. Выйдя из мазара, она достала из сумки лепешки и кумран (напиток из верблюжьего молока), прочитала молитву и мы приступили к трапезе, после которой она вновь прочитала молитву. Возвращаясь, мы заехали к родственникам нашей паломницы. Хозяйка дома встретила нас радушно, выражая удовлетворение от того, что посетив святыню, наша спутница заехала к ней на чашку чая (так как считается, что благодать от паломницы должна была перейти и на этот дом).

В обряде паломничества к святыне Ахмет Ишана, так же как и к святыням Арыстан-баба, Ходжа Ахмада Ясави, Укаша-ата совершается ритуальное жарение лепешек («шелпек», «дайы нан» («божий хлеб»)). Этот обычай восходит к древним анимистическим представлениям о «кормлении душ», «вознесении запаха» («исін шыару»). Они связаны с воззрениями на природу души, согласно которым душу надо кормить, чтобы она не погибла. Под влиянием ислама обычно лепешки жарят в четверг или пятницу, когда считается, что святой отпускается богом для посещения родных мест. Эти дни считаются самыми удачными для паломничества, так как душа святого должна была быть недалеко от его могилы. Казахский материал свидетельствует о том, что ритуал «кормления душ» сохранился и в связи с культом святых, что не позволяет согласиться с утверждением В.Н. Басилова об исчезновении этого обычая из верований о святых и сохранении его в представлениях об обычных покойниках [136] .

136

Басилов В.Н. Культ святых в исламе. М., 1970. С. 136.