Преисподняя
Шрифт:
— Войдите! — рявкнули оттуда.
Бранч говорил с кем-то через портативный компьютер, кое-как установленный на коробки с консервами; с одного боку валялся шлем, с другого — винтовка.
— Элиас! — приветствовал его Айк.
Бранч радости не выказал. Его маска из шрамов и рубцов сморщилась в брюзгливую гримасу.
— А, блудный сын! — сказал он. — А мы как раз о тебе говорили. — И майор повернул ноутбук.
Теперь Айк мог видеть лицо на экране и сам находился в поле зрения видеокамеры. На связи был Джамп Линкольн, один из бывших товарищей Бранча по воздушно-десантным
— Ты, видно, остатки мозгов растерял? — спросило у Айка изображение на мониторе. — Мне на стол минуту назад лег рапорт. Там сказано, что ты отказался выполнять приказ. В присутствии всего вверенного лейтенанту отряда. И что ты, угрожая ему, направил на него оружие. Ты можешь что-нибудь сказать, Крокетт?
Айк не стал прикидываться дурачком, но и сдаваться тоже не собирался.
— Быстро как лейтенант пишет, — заметил он. — Мы прибыли всего минут двадцать назад.
— Ты угрожал офицеру? — Динамик ноутбука придавал лаю Джампа какой-то металлический оттенок.
— Возражал.
— В боевых условиях, в присутствии подчиненных?
Бранч покачал головой, выражая недовольство.
— Этот человек нездешний, — объяснил Айк. — Из-за него один парень оказался покалечен. Я не видел смысла разделять его заблуждение. И в конце концов я его убедил.
Косое изображение Джампа кипело от злости. Наконец он сказал:
— Я считал, что район чист. Предполагалось, что это пробный марш для Мидоуза. Хочешь сказать, вы наткнулись на хейдлов?
— Ловушки, — пояснил Айк. — Многовековой давности. Думаю, с каменного века там никто не ходил.
Айк не стал напоминать, что его как раз и отправили пасти не в меру шустрого выпускника СПОР. [10]
На экране возникло изображение настенной карты.
— Куда они подевались? — спросил Джамп. — У нас не было столкновений с противником уже несколько месяцев.
— Не беспокойтесь, — сказал Айк. — Они где-то внизу.
— Не уверен. Иногда мне кажется, что хейдлы отступили окончательно. Или вымерли от какой-нибудь болезни.
Бранч быстро вмешался.
10
Служба подготовки офицеров резерва.
— На мой взгляд, ситуация патовая, — заявил он Джампу. — Мой клоун обезвредил твоего. Думаю, мы договоримся.
Оба майора знали, что Мидоуз — хуже землетрясения. И конечно, вместе с Айком его больше не пошлют. Айка это устраивало.
— Растак вас, — сдался Джамп. — Засуну рапорт подальше. На этот раз.
Бранч продолжал смотреть на Айка.
— Не знаю, Джамп, — сказал он. — Может, хватит нам с ним нянчиться?
— Элиас, я же знаю, что у тебя на него особые надежды, — возразил Джамп. — Но я говорил — не зацикливайся. С бумажной посудой нужно поосторожнее. Говорю тебе, они те еще штучки.
— Спасибо за рапорт. Я твой должник. — Бранч ткнул в кнопку «Выкл.» и повернулся к Айку. — Отлично, — начал он. —
Если майор и ждал от собеседника раскаяния, то напрасно. Айк взял несколько ящиков и сделал себе сиденье.
— «Бумажная посуда», — произнес он. — Что-то новенькое. Военный жаргон?
— Цэрэушный, если тебе непременно нужно знать. Означает «попользовался и выбросил». В ЦРУ так обычно называют разные туземные спецоперации. А тут речь идет о молодцах вроде тебя, которых мы добыли из глубин и используем как разведчиков.
Айк сказал:
— Это вроде как твоя идея.
Настроение у Бранча было по-прежнему гнусное.
— До чего же ты вовремя выступил. Конгресс закрывает нашу базу. Продает ее. Какой-то своре корпоративных гиен. Оглянуться не успеешь, а правительство проиграло очередному картелю. Мы делаем всю грязную работу, а международный бизнес тут как тут со своей службой безопасности, разработчиками, горным оборудованием. Мы льем кровь, а они купоны стригут. Мне дали три недели, чтобы перевести все подразделение во временные кварталы на глубине две тысячи футов под лагерем «Элисон». Времени у меня мало, Айк. Я тут кишки надрываю, чтобы тебя вытащить, а ты, значит, угрожаешь офицеру в боевой обстановке.
Айк поднял два пальца:
— Больше не буду, папочка!
Бранч шумно выдохнул. Он с отвращением оглядел свой крошечный кабинет. По соседству грохотал сотнями децибел какой-то кантри-вестерн.
— Ты посмотри на нас, — продолжил Бранч. — Жалкие мы люди. Проливаем кровь, а компании зарабатывают. А честь?
— Честь?
— Не надо, Айк. Именно честь. Не деньги, не власть, не имущество. Я про суть соблюдения кодекса. Вот этого. — И он положил руку на сердце.
— Ты не слишком многого хочешь?
— А ты?
— Я же не кадровый офицер.
— Ты тоже не пустое место, — сказал Бранч и сгорбился. — Трибунал над тобой продолжается. Заочно. Пока ты там сражался. Одна самовольная отлучка превратилась в дезертирство с места боевых действий.
Айк не слишком удивился.
— Подам апелляцию.
— Это и была апелляция.
Айк и виду не подал, что расстроен.
— Есть слабый луч надежды, — продолжил Бранч. — Ты должен явиться для вынесения приговора. Я поговорил с начальником Военно-юридического управления — там считают, ты можешь рассчитывать на помилование. Я подергал все веревочки, какие только мог. Рассказал им, сколько от тебя пользы. Кое-кто наверху пообещал замолвить слово. Не то чтобы прямо, но, сдается мне, суд проявит снисходительность. Должны, черт побери!
— Это и есть луч надежды?
Бранч не поддался:
— Могло быть и хуже, знаешь ли.
Они и раньше спорили об этом до упаду. Айк не стал возражать. Для армии он не сын, а пушечное мясо. И вовсе не армия вызволила его из рабства, напомнила ему, что он человек, сняла с него оковы и залечила раны. Его спас Бранч. И Айк этого никогда не забудет.
— Попробовать-то можно, — сказал майор.
— Не стоит, я думаю, — мягко ответил Айк. — Подниматься опять наверх.
— Здесь, внизу, опасно.