Прекрасная леди
Шрифт:
— Я очень близок к тому, чтобы потерять голову, а с ней и контроль над собой, и овладеть вами, Аманда, — хрипло сказал он. — Это то, чего вы хотите? Вы действительно желаете, чтобы я воспользовался вами самым дурным образом, как если бы вы были дочерью ничтожного пирата?
Тело де Уоренна дернулось, сведенное судорогой, и Аманда вскрикнула — от физического удовольствия и эмоциональной боли. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Бедняжка никак не могла собраться с мыслями. «Конечно, я не хочу быть дешевой и пошлой дочерью пирата! — только и крутилось в ее голове. — Уж точно не для вас…»
Де
— Я так не думаю, — спохватился он и, откинув простыни, соскочил с кровати. Потом обернулся к Аманде, и его пристальный взгляд пробежал по ее полуобнаженному телу.
Она резко села, одергивая ночную рубашку. Де Уоренн тут же стянул с кровати простыню и обернул ее вокруг талии, скрывая свой огромный, напряженный фаллос. Потом он снова взглянул на незваную гостью — мрачно, все еще не отойдя от гнева.
Аманда сидела, крепко зажмурившись, и желала только одного: чтобы ее непокорное тело наконец-то успокоилось. Но она слишком близко подошла к опасной пропасти, чтобы обнаружить в себе хоть капельку здравого смысла.
Жестокие слова де Уоренна существенно облегчили эту задачу.
— Я не хочу любовной связи с вами, Аманда, — обрубил он таким тоном, будто хотел уничтожить ее на месте.
Она подозрительно сощурилась, заметила раздувавшуюся под простыней плоть и истерически засмеялась:
— Конечно хотите!
Стоявший у изножья кровати де Уоренн крепче подпоясал себя простыней.
— Это, — закричал он, показывая на себя, — реакция, которую вызвала бы любая женщина, оказавшаяся в моей постели.
Истерический смех разом смолк. «Это не может быть правдой, он врет!» — стучало в голове Аманды, и она чувствовала, как к сердцу подступает невыносимая боль.
— Вы хотели меня этим утром, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза.
У де Уоренна вырвался грубый смешок.
— Я — мужчина! Взрослый мужчина. Я всегда хочу секса, — резко бросил он.
Аманда съежилась на подушках, боль отвергнутой женщины глубоко ранила ее, будто острая абордажная сабля, коловшая в самое уязвимое место противника.
— То, чего хочет мое тело, к делу не относится, потому что я — не похотливое животное. То, чего желает мой разум, — совсем другой вопрос, и я не желаю делить с вами постель. Я недостаточно ясно выразился? Нужно что-то конкретизировать?
Аманда не знала, что означает слово «конкретизировать», но догадаться было нетрудно. Она почувствовала, как предательски подступили слезы.
— Конечно, я ведь не утонченная, модная леди, — пробормотала она, рассеянно глядя на свою ночную рубашку. Она могла надеть красивую сорочку, умыться и расчесать волосы, но это все равно ничего бы не изменило. Этот аристократ не хотел ее. Де Уоренн не походил на мужчин, которых она встречала прежде, — он был образован, он был джентльменом, дворянином. И когда они окажутся в лондонской гавани, он наверняка поспешит на встречу с одной из своих любовниц-аристократок. Аманда уже задыхалась от обиды и унижения.
— Нет, дело не в этом.
Она подняла взор на капитана, потому что его тон неожиданно изменился. Гнев улетучился, и в его словах теперь сквозила лишь твердая, мрачная решимость. Они надолго задержали друг на друге взгляды.
Аманда покачала головой.
— Я знала, что это
Дочь пирата скользнула с кровати и гордо проследовала к двери, стараясь держать голову как можно выше и ничем не выдать того, как сильно ей хочется плакать. «Какой же он все-таки жестокий!» — думала она.
Де Уоренн, казалось, колебался:
— Аманда!
Она застыла на месте. Его тон был почти нормальным, обычным, и Аманда молилась, чтобы он позвал ее к себе, тепло обнял, нежно улыбнулся и сказал, что все будет в порядке, и они по-прежнему останутся случайными попутчиками, и все, что только что произошло, ничего между ними не изменит.
На лице де Уоренна застыло твердое, непроницаемое выражение, он закрыл глаза, словно боясь ненароком снова встретиться с ней взглядом.
— Если бы я желал с вами близости, — сказал он, — давно затащил бы вас в постель.
Оскорбленная, Аманда разразилась слезами. Не в силах сдерживать рыдания, она понеслась из каюты прочь.
Де Уоренн отвернулся и с досады врезал кулаком по стене.
Клифф стоял на квартердеке по правому борту, скрестив руки на груди. Его невидящий взгляд блуждал где-то за оградой палубы, там, где простиралась бледная, серебристо-серая гладь океана, в которой отражалось хмурое пасмурное небо. Барашки волн пенились, мелкие брызги разлетались, ударяясь о нос корабля.
Корабль плыл лишь с нижними прямыми парусами и марселями [15] , но сильный ветер позволял ему нестись на внушительной скорости. Обычно Клифф наслаждался этим стремительным полетом по волнам, но сейчас он чувствовал лишь раздражение, даже злость.
15
Марсель – прямой четырехугольный парус, второй или третий снизу (поднимается над нижним главным парусом).
Клифф медленно оглянулся, чтобы посмотреть на своих пассажиров. Недавно минул полдень, и у его детей и Аманды был короткий перерыв между занятиями. Ариэлла спустилась в каюту, чтобы почитать, Алекси в компании моряков возился с корабельными снастями на носовой части судна. С каждым днем Клифф все больше гордился сыном — тот, как губка, впитывал знания о кораблях и мореплавании, довольно быстро усваивая науку судоходства. Алекси мог быть слабым учеником в том, что касалось обычных занятий, но превосходно разбирался во всем, что касалось искусства мореплавания.
Но у Клиффа была еще одна пассажирка… По словам месье Мишеля, на занятиях она быстро усваивала материал, буквально схватывала на лету. Француз поэтично живописал об умственных способностях и усердии своей новой ученицы, похваляясь, что к моменту прибытия в Англию она будет читать «Лондон таймс». Клифф не мог не заметить, что Мишель быстро подпал под действие чар Аманды. А собственно, почему должно было быть иначе? Даже теперь, выйдя из классной комнаты, в которую на время превратилась каюта, она была обворожительна — эти рассыпавшиеся по плечам длинные волосы, экзотические зеленые глаза, стройное, но не лишенное чувственных изгибов тело…