Прекрасная любимица
Шрифт:
Вскоре нас проводили за столик. Взгляд Макса говорил об одном - о его желании разложить меня на столе прямо на глазах у посетителей и сделать своим ужином. И я просто надеялась, что поддамся этому искушению в течение следующих двух часов.
Я сделала свой выбор в пользу ризотто с моллюсками, беконом и шнитт-луком, а Макс заказал себе фетучини в сливочном соусе и спаржу. Официант принес бутылку Pino noir и отдал на суд Макса. Он улыбнулся и затем кивнул в мою сторону, мол, покажи ей, что было смешно, потому что
– Идеально.
– сказала я ему.
Официант улыбнулся и начал откупоривать бутылку:
– Хороший выбор, - сказал он, зажав бутылку между коленями для лучшей устойчивости. Нервно засмеялся и дернул пробку, однако, казалось, та даже не пошевелилась.
– Ух, похоже, она там хорошенько застряла.
– Может, я… - начал Макс, и в тот момент официант вытащил пробку, и вместе с Максом сомнительно посмотрел на нее. Она была в грязи.
– Ох, - одновременно сказали они. Макс выглядел так, словно кто-то только что спустил ему колесо.
– Вполне очевидная метафора.
– пошутила я, однако выражение лица Макса говорило, что ему совсем не до смеха.
– Простите, - сказал официант и оглянулся вокруг, словно искал поддержки.
– Очевидно, эта бутылка негодна. Я принесу другую.
– он замолчал, и я тут же поняла - это плохой знак.
– Я совсем забыл, но это последняя.
– Не переживай, приятель, - сказал Макс, просматривая винную карту.
– Со всеми случается. Так что принеси-ка нам бутылочку MacRostie.
***
Вино открыто, и я отломила себе маленький кусочек хлеба, пока мы ждали заказ:
– Так как ты сегодня провел время с Анной?
Макс взглянул на меня поверх бокала, дразняще ухмыльнувшись:
– Я надеялся, что сегодня вечером мы не будем говорить о детях, миссис Стелла, - сказал он.
– Но с удовольствием скажу тебе, что наша дочь прекрасна, впрочем как всегда. Мама была на седьмом небе от счастья, увидев ее. Не говоря уж о Уилле, хотя он просто сидел и строил ей смешные рожицы.
Как по сигналу, рядом с моей тарелкой завибрировал телефон. Взглянула на него, когда загорелся дисплей.
«Твоя дочь не впечатлена Райаном Гослингом. Это все гены твоего муженька».– к смс было прилагалось фото их двоих на диване, где она смешно хмурит бровки на камеру.
Я показала его Максу и быстро напечатала ответ, прежде чем положить телефон - экраном вниз - на стол.
Макс потянулся к моей руке, и, взяв ее, потер большим пальцем ободок обручального кольца:
– Я не против, чтобы ты переписывалась с ним. Мы впервые выбрались куда-то без нее. Нет ничего плохого в том, что ты немного беспокоишься. Я и сам переживаю.
– Непохоже, - сказала я ему.
– Ты никогда не нервничаешь. Клянусь, у тебя самое бесстрастное выражение лица, что я когда-либо видела.
– Не думаю. Я думал, что мне ничего не скрыть от тебя, но выходит, ошибался? Уверен, что ты заметила, как я боготворил твои сиськи на протяжении наших нескольких встреч.
– Хотя, роль притворщика ты сыграл на ура. Даже я…
Мой телефон завибрировал снова, и я чуть не застонала.
Еще один комментарий о фильме от Джорджа и, честно говоря, если бы я не была ему столь благодарна за то, что он для меня сделал, и за эти прекрасные фотки, я бы, наверно, предложила ему купить машину в обмен на то, чтобы он стер из памяти номер моего телефона на ближайшие сорок пять минут.
«Ох, Анна всегда такая нервная? И часто она у вас тянется вверх, лежа на животике, а после неудачной попытки бросается в слезы?
– Анна сегодня была нервной?
– спросила я Макса, тут же забеспокоившись, что что-то пропустила.
– Может, чуточку больше к концу дня, но ничего страшного. Просто, наверное, хотела домой. Вот и все.
«Ничего такого мы не заметили», – напечатала я.
– «Почему ты спросил? С ней все хорошо?»
«Уверен, ничего страшного», – пришел ответ Джорджа.
– «Мне кажется, что у нее слишком громко урчит животик, поэтому сделаю-ка я ей небольшой массажик. Посмотрим, сможем ли мы избавиться от газов».
– Она нехорошо себя чувствует, - сказала я Максу.
– Он думает, что это просто газы, но я не уверена.
– Тебе станет легче, если мы уйдем, Лепесточек?
– спросил он, и на его лице стало проступать беспокойство.
– Не знаю.
– я и правда не была уверена, был ли это один из тех моментов, когда мне нужно было сказать своей гиперопекающей стороне остыть, или же прислушаться к беспокойному материнскому сердцу? Где-то в конце ресторана заплакал малыш, и я зажмурилась. Конечно, это должно было произойти прямо сейчас. Я уже чувствовала, как отяжелели и налились мои груди. Начало сочиться молоко, но на руках у меня не было ребенка, и в поле зрения я не замечала молокоотсоса. Вечер становился все хуже и хуже.
Краем глаза я увидела какое-то движение, и почувствовала, как с облегчением опустились мои плечи, когда я увидела официанта, идущего к нашему столику с блюдами в руках.
– Наконец-то, блять, - сказал Макс.
– Отправить его обратно?
Телефон снова завибрировал на столике, вблизи моего ножа. От того, как они завибрировали друг напротив друга, раздался пронзительный звон. Поставив тарелку, официант взглянул на меня.
«Итак, принцессе немного лучше». – гласило смс. «К сожалению, это связано с тем, что Анна срыгнула на меня. И ваш диван. Он выдержал хорошую битву».