Прекрасная нивернезка
Шрифт:
Кюре он застал в прохладной столовой.
Священник только что позавтракал и теперь дремал, склонив голову над требником.
Появление Луво разбудило его — он заложил страницу и, захлопнув книгу, усадил посетителя. Судовщик мял в руках фуражку.
— Ну что, Франсуа? Какое у вас ко мне дело?
Луво сказал, что нуждается в совете, и попросил разрешения рассказать все по порядку.
— Потому что, видите ли, господин кюре, я не очень — то боек. Я не орел, хе-хе, как говорит моя жена.
Несколько успокоив себя этим вступлением,
— Помните, господин кюре, Можандр вам говорил, что он овдовел? Это случилось пятнадцать лет тому назад. Его жена отправилась в Париж искать место кормилицы. Она, как полагается, показала своего ребенка врачу, в последний раз его покормила, а затем доверила разносчице детей.
Священник перебил его:
— Что это такое — разносчица детей?
— Это, господин кюре, такая женщина, которой поручают разносить по деревням детей кормилиц. Она несет их всех вместе в корзине, как несчастных котят.
— Ну и ремесло!
— Бывает, что им занимаются и вполне порядочные женщины, господин кюре. Но жена Можандра наскочила на женщину, которую никто не знал, на ведьму, которая крала детей и за деньги уступала их другим бездельницам, а те побирались с ними на улицах, стараясь разжалобить людей.
— Да что это вы рассказываете, Франсуа?
— Сущую правду, господин кюре. Эта подлая баба украла кучу детей, и малыша Можандра в том числе. Она держала его до четырех лет. Она хотела приучить его просить милостыню, но он был сыном честного человека и отказывался протягивать руку за подаянием. Тогда она бросила его на улице на произвол судьбы. Полгода назад она умерла в больнице, но перед смертью совесть стала ее мучить. Я знаю, что это такое, господин кюре, от этого чертовски страдаешь.
И бедняга поднял глаза к потолку, как бы клянясь, что не лжет.
— Тогда она вызвала к себе комиссара. Она назвала имя ребенка. Комиссар мне его сообщил. Это — Виктор.
Кюре выронил молитвенник.
— Виктор — сын Можандра?
— Да, его сын.
Священник был поражен.
Он пробормотал какую-то фразу, в которой можно было разобрать слова: «несчастный ребенок»… «перст божий»…
Встав с места, он заходил по комнате, подошел к окну, налил себе стакан воды и в конце концов, засунув руки за пояс, остановился перед Луво.
Он подыскивал подходящее к данному случаю изречение, но, ничего не найдя, сказал:
— Ну что ж! Значит, надо вернуть его отцу.
Луво вздрогнул.
— В том-то и беда, господин кюре. Вот уже полгода, как мне это известно, но до сих пор у меня не хватало духу кому-нибудь об этом сказать, даже жене. Столько мы положили трудов, чтобы воспитать мальчишку, столько тяжелого пережили вместе, и теперь я просто не знаю, как нам расстаться с ним.
Все это была истинная правда, и если Можандр был достоин жалости, то можно было пожалеть и бедного Франсуа.
Одинаково сочувствуя
Забыв, что Луво пришел к нему за советом, он сказал сдавленным голосом:
— Послушайте, Франсуа: если бы вы были на моем месте, что бы вы посоветовали?
Судовщик опустил голову.
— Видно, придется отдать Виктора, господин кюре. Я почувствовал это в тот день, когда к нам неожиданно явился Можандр. У меня сердце разрывалось, когда я увидел его, такого дряхлого, такого печального, такого убитого. Мне стало так стыдно, словно у меня в кармане лежали его деньги, краденые деньги. Я не в силах был дольше хранить мою тайну и пришел к вам, чтобы все рассказать.
. — И прекрасно сделали, Луво, — сказал кюре, придя в восторг от того, что судовщик сам подсказал ему решение. — Никогда не поздно исправить ошибку. Я пойду вместе с вами к Можандру. Вы во всем ему признаетесь.
— Завтра, господин кюре!
— Нет, Франсуа, немедленно.
Видя, как мучается бедняга, как нервно мнет он в руках фуражку, кюре продолжал мягко настаивать:
— Пожалуйста, Луво, прошу вас — немедленно, раз мы оба пришли к такому решению!
V. ЧЕСТОЛЮБИВЫЕ МЕЧТЫ МОЖАНДРА
Сын!
У Можандра есть сын!
Он не сводит с него глаз, сидя против него на скамейке вагона, который с грохотом уносит их в Невер.
Это настоящее похищение.
Старик увез сына, даже не поблагодарив как следует, точно бродяга, которому в лотерее достался главный выигрыш, и он спешит скрыться.
Старик решил сразу оторвать ребенка от всех его старых привязанностей. Он жаден теперь в самой своей нежности, как прежде был жаден на золото.
Ничего не давать никому! Ни с кем не делиться!
Его сокровище — для него одного, и никто пусть на него не глазеет.
В ушах у Можандра шум, подобный шуму поезда.
Голова его пышет, как паровоз.
А мечты несутся быстрее всяких паровозов и всяких поездов, перескакивая через дни, месяцы, годы.
В его мечтах Виктору двадцать лет, и на нем темно — зеленый мундир с серебряными пуговицами.
Студент Лесного института!
У студента Можандра как будто бы даже шпага на боку и треуголка, сдвинутая на ухо, как у студента-политехника, — все институты и все мундиры смешались в грезах Можандра.
Да и не все ли равно!
Можандр не скупится ни на галуны, ни на позолоту.
Ведь денег хватит, чтобы заплатить за все это… И Виктор будет «образованным господином», раззолоченным с ног до головы.
Мужчины будут снимать перед ним шляпы.
Самые красивые женщины будут от него без ума.
А где-нибудь в уголке будет сидеть старик с мозолистыми руками и с гордостью говорить:
«Вот мой сын!»
«Ну как дела, сынок?»
«Сынок» тоже грезит, надвинув на глаза берет, в ожидании золоченой треуголки.