Прекрасная толстушка. Книга 1
Шрифт:
1. Снять Л. П.Берия с поста 1-го заместителя Председателя Совета министров СССР и министра внутренних дел.
2. Дело о преступных действиях Л. П. Берия передать на рассмотрение в Верховный Суд СССР».
Я сложила газету и заплакала. У меня не было сомнений в том, что его уже нет в живых.
Через несколько дней я забежала к Татьяне, которая поступила в строительный институт и теперь была уже первокурсницей.
Мы стояли с ней на кухне и следили, чтобы не убежал кофе в синем эмалированном кофейнике. Тут же крутился под ногами Гришка,
Пытаясь привлечь к себе наше внимание, Гришка, жутко гримасничая, запел на всю кухню:
Берия, Берия,
Вышел из доверия,
А товарищ Маленков
Надавал ему пинков!
Как тигрица, я налетела на этого ни в чем не повинного малыша, треснула его ладонью Цо затылку и, схватив за тонкое оттопыренное ухо, выволокла из кухни в коридор, где он, обиженно ноя: «За что?», медленно растворился в коммунальном мраке.
— Ты чего это? — испуганно спросила Танька, когда я вернулась на кухню.
— А пусть не поет всякой похабщины, — буркнула я, понимая, что действительно переборщила.
— Какая же там похабщина? — искренне удивилась Татьяна.
Я, конечно, понимаю, что о нем пишут и говорят в основном правильно, но все же, но все же… Мне он не сделал ничего плохого. Наоборот. Он даже не забыл об учителе физики. Тот на последних занятиях был исключительно любезен и предупредителен со мной. Я получила подряд три пятерки, что позволило вывести мне твердое четвертное «отл.». На выпускных экзаменах он совершенно явно подыграл мне, и я закончила школу с золотой медалью, несмотря на четверки по физике в четвертях.
Несомненно, Нарком пытался подмять и партию и правительство, но у него не получилось. Получилось у них. Их было много, как он тогда сказал, а он один. Конечно, они испугались и разозлились по-настоящему… А я тогда не знала, что было бы лучше для страны… Та свистопляска, которая началась после смерти Сталина, или же твердое правление Наркома. Ведь правил же нами почти тридцать лет один грузин — и ничего…
А что касается его злодейств, о которых ходят легенды, то тут еще надо посмотреть, кто в этой команде был самый большой злодей… Помните ту притчу о Синей Бороде, которую он рассказал мне? Разве это он убил своих предшественников? Разве он мог надеяться, что дракон сыт и его собственной крови не потребует? Так как же он должен был вести себя на таком посту?
Конечно, всегда можно сказать: не поднимайся на такие посты, сиди дома, на кухне, и про себя, шепотом, будь честным и порядочным. Но у него был темперамент и неукротимое желание вылезти из говна и побывать на «Лебедином озере». Я имею в виду не балет и не то, что у нас с ним однажды было.
Я и написала-то о нем вопреки всем своим обещаниям хранить наши отношения в тайне только для того, чтобы сказать всем, что он был человеком. Да, человеком крайностей. Темпераментным и неистощимым на выдумки мужчиной. Он жил, постоянно рискуя, и погиб, рискнув жизнью в попытке завладеть одной шестой частью земной суши, которая и без того ему почти принадлежала…
Такая ставка в игре невольно вызывает уважение, не правда ли?
Первого сентября того же 1953 года я одна пошла на Ленинские
Да, он построен на костях невинно осужденных. Но ведь судил их не Нарком. Он только отвечал за сроки сдачи этого Дворца Науки. И Дворец был сдан в срок, даже после его смерти. Он умел добиваться своего.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПЯТЫЙ (1953 г.)
Он был маленький, но крепкий, как сучок в бревне, и быстрый. Его огненно-рыжие волосы, стриженные под полубокс, торчали ежиком. Друзья звали его Сидор. На самом деле имя его было Александр и смешная фамилия — Дровяк.
Мы познакомились в ресторане «Пекин», который только что открылся в Парке культуры и отдыха им. Горького, на набережной около Крымского моста.
В ресторан мы с Татьяной пошли вовсе не с целью с кем- то познакомиться. Дело в том, что я Таньке сшила нарядненький, но строгий светло-серый костюмчик для ее занятий в институте. Костюмчик получился миленький, и Татьяна была просто счастлива. А то она ходила в институт в материнской красной шерстяной кофте со стеклянными пуговицами и жутко этого стеснялась.
Денег я с нее, разумеется, не взяла, но она только что получила стипендию и в знак благодарности решила сводить меня и ресторан, кутнуть там по-царски. Мы отправились в «Пекин» попробовать, чем там питается наш любимый Мао Цзедун.
Мы всем классом встречали его в декабре 1949 года на Ярославском вокзале. Танька как самая красивая девочка в классе и не самая толстая, как некоторые, лично вручала ему букет красных гвоздик, за что получила от Мао Цзедуна значок с его изображением, а от кого-то из-за его спины — шоколадный набор с бегущим оленем на крышке коробки.
Мы долго надеялись, что значок этот золотой, и если наступят черные дни, то сможем загнать его за страшные деньги.
В ресторане Татьяна заказала по одной порции каждого кушанья. У нее до сих пор хранится наш счет. На пожелтевшей бумажке еще можно разобрать каракули официанта — молодого смазливого армянина.
В счете перечислены бамбуковые ростки, трепанги, икра каракатицы, бульон из ласточкиных гнезд, морской гребешок и утка по-пекински.
Из всего этого мы смогли съесть только по кусочку морского гребешка, который напоминая маринованные белые грибы с укропом, и утку по-пекински.
По поводу остальной еды Татьяна категорично заявила, что это страшная гадость и что она была о Мао Цзедуне гораздо лучшего мнения. И что если и значок окажется не золотым, то она окончательно разочаруется в Великом Кормчем.
Когда вошел он, все ресторанное пространство с разношерстной публикой, с озабоченными собственной выгодой официантами, с золотыми драконами и иероглифами, с китайскими фонариками и сизым папиросным дымом свернулось и, как в гигантскую воронку, устремилось в него.