Прекрасная толстушка. Книга 1
Шрифт:
— Вероника Борисовна, в этом платье вы просто Вероника Самофракийская, — по-старомодному тонко пошутил Аристарх Платонович и, довольно загмыкав, забрал в кулачок свою тощую бороденку.
А когда при мне Ариадна Гавриловна, преодолевая себя, сдержанно похвалила платье Ники и при этом вскользь заметила, что и костюм был «весьма эффектным», то я почувствовала себя победительницей не меньше, чем Ника.
За столом я сидела рядом с Никой на том месте, где должен был сидеть Василий Ермолаевич.
Успех мы имели ошеломительный. Кроме старичков
Один из них со смешным именем Гурий такое мне говорил во время вальса-бостона, что у меня даже грудь краснела.
Он был значительно ниже меня ростом, и его нос все время стремился забраться в ложбинку между грудями. А я, в свою очередь, видела только его невероятно набриолиненный кок.
На нем был песочного цвета пиджак из колючей шерстяной материи с огромными подбитыми ватой плечами, черные брюки дудочкой, которые он, очевидно, натягивал на себя с мылом, лежа на спине, на ногах желтые ботинки на невероятно толстой микропорке в рубчик.
Танцуя, он сильно вихлял бедрами и оттопыривал зад. Впрочем, Гурий был очень милый…
Были среди ее учеников и высокие, с сильными руками, на которые так приятно откинуться во время страстного танго, не отставали от молодежи и старички, но каждый раз, танцуя, смеясь, мы с Никой отыскивали глазами друг друга и посылали неуловимый для посторонних взгляд, который одновременно и спрашивал: «Тебе хорошо?!», и отвечал: «Да, очень хорошо!»
Мы ни на секунду не теряли друг друга из вида. Когда мы сближались в танце или наконец оказывались одновременно на своих местах за столом, то шептали друг другу:
— Ты потрясающе выглядишь!
— На себя посмотри!
— Они все влюблены в тебя, как мальчишки!
— Нет, в тебя!
— Здорово, да?!
— Потрясающе!
— Ты не жалеешь, что подружилась со мной? — спросила она, задерживая на моих губах свой медленный взгляд.
— Как ты можешь спрашивать?! — укоризненно ответила я и тайком крепко пожала ее руку.
Как я любила ее в этот день! Она открыла для меня новый триумфальный мир. Мы купались, плавали, резвились во всеобщем обожании и поклонении. Я даже совсем забыла, что это была не моя защита, не моя победа! Она сделала все, чтобы я об этом забыла, и я была ей бесконечно признательна за это.
Старички довольно быстро испарились, но молодежь держалась до последнего. Правда, мой самый пылкий ухажер Гурий все время пытался улечься на составленные в рядок около стены стулья и моментально засыпал. При этом из-за стола, укрытого длинной скатертью, его было совершенно не видно, и каждый раз, когда кто-то натыкался на него, за столом поднимался веселый гвалт. Гурий просыпался и со страстными криками устремлялся ко мне. Его кое-как успокаивали, мы шли танцевать, и все повторялось
Нам пришлось уходить последними. Ника сходила куда- то и рассчиталась за банкет, потом дала на чай трем официантам, которые обслуживали наш огромный, стоящий буквой «П» стол.
Все это время нас ждал служебный «ЗИМ». Когда мы вышли на улицу, вышколенный водитель бесшумно подал машину к самому подъезду.
Сна у меня не было ни в одном глазу. Никакой усталости. Я бы могла праздновать до утра, но, решив, что для Ники этот день был неизмеримо труднее, я деланно зевнула и, прикрывая рот ладонью, спросила:
— Ты меня отвезешь?
— Куда? — весело удивилась Ника.
— Домой.
— И не подумаю… — созорничала она и прищурилась, наблюдая за моей реакцией. Я поняла, к чему она клонит, и все внутри у меня задрожало от радости, но решила продолжить игру.
— Но как же я пойду в этом платье? — с притворной тревогой сказала я. — У меня и денег нет, они остались в черной сумочке…
Она всегда знала, что я думаю.
— А я рассчитывала, что мы продолжим праздновать у меня… — сказала она, изображая разочарование.
— Я просто подумала, что ты устала… — оправдываясь, сказала я.
— А я подумала, что ты устала, — повеселела она. — Ну что? Едем?
— Едем! — бесшабашно сказала я.
Мы подождали, пока шофер вынесет из ресторана все букеты, подаренные Нике, уселись на заднее сиденье и покатили.
— Зря мы не взяли шампанское из ресторана, — заметила я, — там несколько запечатанных бутылок осталось… И коньяк.
— Какая ты хозяйственная… — усмехнулась Ника и похлопала меня по коленке. — Ничего, пусть официанты за наше здоровье выпьют. А дома мы что-нибудь найдем…
Ника снова не отделила меня от своего торжества. Мне так тепло стало от этого на душе, что я блаженно закрыла глаза, точно зная, что она знает, почему я это сделала. Удивительно было чувствовать, что тебя понимают до мелочей. Приятно было сознавать, что тебе не стыдно ни за одну, даже самую сокровенную свою мыслишку. Потому что все они полны добра и любви.
Дома нас встретила заспанная тетя Груша. Она приняла в охапку цветы у шофера, отнесла их в гостиную и, как мне показалось, со значением переглянувшись с Никой, спросила:
— Ну так я поеду?
— Спасибо, поезжай, — ласково кивнула Ника.
И мы остались одни.
— Теперь в ванну, переодеваемся и продолжаем! — скомандовала Ника.
Мы разделись, залезли в ее просторную ванну и пустили мощную струю теплой воды. Ванна быстро наполнилась до половины, и мы легли валетом, лицом друг к другу.
Чтобы поместиться, нам пришлось слегка согнуть ноги. Причем мои сомкнутые ноги оказались между расставленными ногами Ники.
Минут десять мы лежали, закрыв глаза и расслабившись. Я только все время опасалась, что мои скользящие по гладкой эмали ноги коснутся Ники, и все время подтягивала их к себе.