Прекраснейшая
Шрифт:
может случиться, когда однажды утром он увидит её без чар, и устала каждую ночь
держать свой дар до бессознательного состояния.
Она не полюбила юную Зиму, что плакала каждый раз, когда Левана брала её.
Эврет никому не позволял называть его принцем и даже хотел продолжать работать
дворцовым стражником, хотя Левана раз за разом повторяла, что в этом нет
необходимости. Он принц, ему не надо работать опять. Казалось, это раздражало его,
хотя Левана
Ченнэри всё росла, а ребёнок не был мальчиком. Однако, это её уже не волновало.
Она так светилась, как беременные женщины – но Левана не представляла такой свою
сестру. Она позволяла всем прикасаться к животу, даже слугам. Воодушевлённая, даже
орала, если человек не ворковал, насколько красивая она мать и какой милой будет её
дочь, ну, и не желал счастливой звезды.
Шли месяцы, и Левана чувствовала заговор против себя. Слухи среди придворных
дам с детьми. Весь город преисполнился их плачем и воем. Когда Левана пришла к
доктору Элиоту на личный приём, чтобы спросить, что можно сделать, она узнала, что
даже супружеская учёная пара беременная – доктор Плевел и его жена, специалисты по
генной инженерии. А женщина была старше Леваны в три раза!
Доктор Элиот была бесполезна. Она пошла дальше, верила в то, что это займёт
время – дальнейшее лечение, когда она станет старше, если не будет успеха. Женщина
имела наглость сказать Леване, что она должна отдохнуть и не беспокоиться.
Леване хотелось вонзить скальпель ей в глаз.
Её сестра. Старый доктор. Солстайс.
Дело не может быть в Эврете.
Так что случилось с нею?
Единственным утешением было то, что результатом состояния Ченнэри оказалась
потребность нежиться в покоях, и королева пренебрегала своими обязанностями. Дни
при дворе проходили без неё, Левана занимала её место на встречах. Хотя она
множество раз жаловалась на это сестре, она была не против. Она была очарована
политикой и работой их системы. Она хотела всё знать, расширить власть, и отсутствие
сестры дало ей эту возможность.
И двадцать первого декабря 109-года третьей эры королева Ченнэри родила
девочку. Её официально назвали принцессой Селеной Ченнэри Яннэли Блэкбёрн
Лунной, но всё, кроме Селены, забыли сразу же – все, кроме текстов и истории.
Торжества кричали в городе, и даже внешние секторы буйствовали неделю.
Королевский род будет продолжаться.
У Лунного трона есть наследник.
17.
– Мне нравится серебряная листва. Согласна, сестрёнка?
Левана оторвала взгляд от ребёнка, что лежал на вышитом одеяле
комнаты, словно это было обычным днём, а не царским собранием относительно
юбилея страны. Было несколько дизайнеров, флористов, декораторов, пекарей,
провизоров и ремесленников, что стояли у задней стены комнаты, ожидая
высказывания своего мнения и возможности представить себя. Требовалось мгновение
Леване, чтобы понять, что сестра говорит о двух огромных букетах, одинаковых, но в
одном была пара серебряных листов, в отличие от изумрудных в другом.
– Серебро, - кивнула она. – Да, прекрасно.
– Добавьте больше, - Ченнэри постучала пальцем по губам. – Хочу, чтобы комната
сверкала! Все слышат? – голос поднялся. – Искорка! Сияние! Хочу, чтобы всё мерцало!
Хочу, чтобы все гости были ослеплены. Хочу, чтобы концерта лучше не видел город!
Чтобы об этом говорили поколениями! Понятно?
Понимающие кивки распространились по залу, но Ченнэри уже не обращала на них
внимания, глядя на предложения перед нею. Крошечные тарелочки с десертами и
коктейлями с кубиками льда в них – и каждый в форме короны королевы.
– Нет, это всё плохо! – Ченнэри схватила поднос с закуской и швырнула его в стену. –
Я хочу, чтобы это искрилось, разве так трудно понять? Вы слепы?!
Никто не указал, что прежде она об этом не говорила. Но они были должны знать
это до этой встречи. Естественно.
Левана покачала головой за спиной сестры.
Ребёнок расплакался.
Обернувшись, Ченнэри махнула Леване.
– Возьми ребёнка.
Левана моргнула.
– Я? Почему я? Где няня?
– О, звёзды свыше, её просто надо покачать! – Ченнэри закашлялась. Она поспешно
прикрылась локтём, так женственно, как могла. Леване казалось, что в последнее время
она кашляет слишком много, несколько недель, если не месяцев, и хотя Ченнэри
утверждала, что это временно, кашель лишь усиливался.
Слуга бросился со стаканом воды, но Ченнэри схватила его и швырнула в стену.
Стекло разрушилось, а Ченнэри ушла из комнаты, всё ещё кашляя.
Крики ребёнка усилились. Левана нерешительно подошла ближе.
Кто-то ушёл.
– Заканчиваем на сегодня, - сказал один из организаторов ремесленникам. –
Приходите завтра с улучшенной работой.
Левана стояла над ребёнком ещё целое мгновение, наблюдая за тем, как краснело
лицо и сжимали одеяло пухлые ручки. Пучки тёмно-каштановых волос торчали во все
стороны.
Хотя ребёнку было семь месяцев, и он вот-вот будет ползать, Левана всё ещё не