Прекрасно, милая (Его последняя ставка, Итак, моя прелесть, Итак, моя милая, Казино, Смерть в “Диане”)
Шрифт:
Остальные девушки упали почти одновременно. Последним был Бик Лаудри. Выпучив глаза от удушья и пытаясь выхватить свой 45-й калибр, он повалился с табурета, его ноги проехали по полу и остановились радом с ботинками Уоша.
Какое-то время Чендлер стоял с широко открытыми над респиратором глазами, чувствуя тошноту и страх, а затем увидел, что Уош уже собирает пачки пятисотдолларовых купюр; он заставил себя собраться и принялся ему помогать.
Орудуя с сумасшедшей скоростью, они быстро наполнили коробку. Панический страх не помешал, однако, Чендлеру понять,
Через семь минут коробка наполнилась, и Чендлер водрузил на место крышку.
— Все… теперь сматываемся! — сказал он глухим голосом; по его лицу под респиратором ручьями стекал пот.
Уош бросился к полке с купюрами по пять долларов. Чендлер уже успел забыть инструкции Майски, но теперь подбежал к полке, схватил несколько денежных пачек и распихал их по карманам штанов и блузы. Уош последовал его примеру.
Больше им было не унести; они переглянулись и кивнули друг другу. И тут оба обратили внимание на три мигающих красных огонька на Ритином столе. Чендлер также заметил попутно, что у лежащей на столе Риты длинные ноги и красивые ягодицы.
Они взялись за ручки коробки, испугавшись ее веса, а затем, открыв стальную дверь, вышли в коридор.
Тем временем кондиционер уже всосал газ; они остановились и сняли респираторы.
В конце коридора, в пятнадцати ярдах, стоял Перри, своей широкой спиной заслоняя от Регана дверь хранилища, и слушал бесконечный рассказ старика об одном игроке, который потерял все свои деньги и на последнем кону поставил любовницу.
— Ему так не везло, — усмехаясь, сказал Реган, — что мне стоило сделать ставку. Крошка была что надо. Знаете, я люблю, когда у девочки хорошая фигурка, а эта была просто красотка. — Он покачал головой. — Его выгнали, и крошку вместе с ним… вот так стыд.
Бросив респираторы на пол, Чендлер и Уош понесли коробку по коридору; Уош шел сзади.
Перри оглянулся.
— Ну, кажется, ребята все сделали, — произнес он. — Рад был пообщаться с вами, мистер… почетный служащий. Мне было очень интересно. Пойду открою фургон.
Он вышел во все еще теплую ночь и открыл дверцы фургона.
Когда Майски услышал скрип створок, его охватило волнение, и он завел двигатель.
Реган нацепил очки и взглянул на проходивших мимо Чендлера и Уоша.
— Старую машину увозим… поломалась, — сказал Чендлер, мокрый от тяжести. — Теперь все довольны… счастливо, мистер.
Реган кивнул:
— Счастливо, ребята.
В этот момент в хранилище решил заглянуть Майк О’Брайен, возглавлявший службу охраны казино. Он проделывал это каждые три часа, и это посещение должно было быть последним.
Он вышел из темноты, когда Чендлер и Уош загружали коробку в фургон. Безучастно сидевший за рулем Майски заметил его, но предпринять ничего не мог. Не было и речи о том, чтобы предупредить о приближении охранника остальных.
Чендлер закрыл одну дверцу грузовичка и уже закрывал вторую, когда сначала почувствовал, а затем увидел, что Перри напрягся.
В
— Что происходит? — спросил О’Брайен.
Чендлеру хватило профессионального опыта, чтобы понять, что настал его час. Майски выбрал его не случайно. Вот чем он заработает триста тысяч долларов.
С бесстрастным лицом и легким удивлением в глазах Чендлер ответил:
— Авария, приятель. Мы только что поменяли счетный аппарат в хранилище. — Собственный голос показался ему незнакомым, хриплым.
— Распоряжение мистера Льюиса. — Он захлопнул вторую дверцу фургона. — Вечно мне везет! В такое время отправляться по вызову.
— Стоп! — рявкнул О’Брайен. — Откройте! Я осмотрю фургон!
Чендлер уставился на него.
— Знаешь что, парень? Я хочу домой. Впрочем, давай, смотри. — И он открыл одну створку.
О’Брайен стал вглядываться в темноту.
— Что в коробке?
— Аппарат… тот, который сломался, — ответил Чендлер, не замечая, что покрылся потом.
— Пропуск есть? — спросил О’Брайен.
— Конечно… Нам дал его старик-дежурный, — ответил Чендлер и ткнул пальцем в сторону стеклянной будки, откуда Реган наблюдал за происходящим.
— Я должен осмотреть коробку, — сказал О’Брайен. — Откройте.
Услышав это, Перри приготовил свой кольт 38-го калибра. К короткому стволу был привинчен четырехдюймовый глушитель.
Чендлер почувствовал тошноту. Сейчас начнется бойня, которой он так боялся, но, не колеблясь, он подтащил коробку к краю фургона.
О’Брайен подался вперед и подставил Перри свою широкую спину. Уош, наблюдая за этим, чувствовал, как у него сжимается сердце. «Дураки! — думал он. — Вляпаемся по-глупому!» Если бы он только мог заставить грузовик поехать!
Прислушиваясь к происходящему, Майски выжал сцепление и осторожно поставил передачу.
Перри поднял пистолет и нажал на спуск, когда О’Брайен наклонился вперед, чтобы открыть коробку.
Пуля 38-го калибра пролетела сквозь реберную решетку и разорвала сердце О’Брайена надвое. Звук выстрела был не громче хлопка в ладоши.
О’Брайен рухнул лицом вниз, и в этот момент Майски отпустил сцепление; грузовик рванулся вперед.
Секунду Перри стоял неподвижно… из глушителя выплыл небольшой дымок; затем он поднял пистолет и выстрелил еще раз. Пуля пробила дверь фургона, которая захлопнулась, когда грузовик отъезжал.
В мгновение оцепеневший Сид Реган смотрел на своего старого приятеля О’Брайена, а затем с реакцией, удивительной для человека его возраста, потянулся рукой под стол, где лежал револьвер 45-го калибра, ржавевший там уже несколько лет; это оружие дал ему сам О’Брайен, и Реган посчитал это шуткой. Мозолистым пальцем он нащупал курок, зацепил его и нажал изо всех сил. Звук от выстрела в замкнутом пространстве был оглушительным; пуля пробила фанерную перегородку будки Регана и просвистела так близко от лица Чендлера, что он почувствовал словно дуновение ветерка.