Прекрасное далеко

Брэй Либба

Когда дверь света исчезает, последнее, что я вижу, — это всадник в длинном рваном плаще, скалящий зубы в леденящей усмешке.

— Убирайся в ад, жалкая тварь! — выдыхаю я.

— Он уже в аду. А нам надо не позволить этому аду подобраться к нам, — говорит Картик, увлекая меня вперед.

Мы со всех ног мчимся в сферы.

— У нас не слишком много времени, — говорю я, едва дыша. — Они пройдут другой дорогой. Мы должны добраться до сада и найти горгону.

— Погоди! — говорит Картик. — Мы ведь не знаем,

что найдем там. Может, мне побежать вперед, проверить?

— Согласна, — киваю я.

Я бы предпочла не задерживаться, но в словах Картика есть своя правда, а я к тому же чуть жива. Корсеты не предназначены для долгого бега.

— Я с тобой, парень, — заявляет Фоулсон, в благоговении оглядываясь по сторонам.

Картик неохотно кивает, и они вместе бегут вперед.

Измученные и злые, мы сидим и ждем, прячась за большим камнем. Энн продолжает жаться к Фелисити. Это, конечно, слабое утешение, но Энн рада и такому. Я, устав от погони, просто сижу на земле и смотрю на истекающий кровью горизонт.

— Почему вы нам не рассказали, что видели все это? — спрашивает мисс Мак-Клити, все еще тяжело дыша.

Но это вопрос риторический. Она и сама знает, почему. Ее темные волосы наполовину выбились из прически. Их раздувает порывистым ветром.

— Мы создали порядок из хаоса. Мы творили красоту и направляли историю. Мы надежно держали в руках магию сфер. Как же все это могло случиться?

— Вы удерживали магию не ради безопасности. Вы придерживали ее для себя.

Мисс Мак-Клити качает головой, отрицая подобное предположение.

— Джемма, вы еще можете использовать свою силу ради добра. С нашей помощью…

— Да что, скажите на милость, вы сделали для других? — спрашиваю я. — Вы называете друг друга сестрами, но разве мы вообще все не сестры? Разве не сестра мне какая-нибудь портниха, теряющая зрение ради того, чтобы накормить своих детей овсянкой? Или сторонница равноправия женщин, которая борется за право голоса? Или девушки, куда моложе меня, которым приходится бороться за существование и чьи условия труда настолько ужасны, что они оказываются запертыми на горящей фабрике? Вот им очень пригодилась бы ваша драгоценная помощь.

Мисс Мак-Клити вскидывает голову.

— Мы бы это и сделали. Со временем.

Я негодующе фыркаю.

— Ужасно быть женщиной, в любом из миров. Какая польза от нашей силы, если ее приходится скрывать?

— Вы бы предпочли иллюзии право открытого высказывания?

— Да.

Мисс Мак-Клити вздыхает.

— Мы вполне можем взять курс и на подобную борьбу. Но сначала мы должны надежно закрепить нашу власть в сферах.

— Да никогда уже здесь не будет никакой надежности! Куда ни посмотри, из-за любого камня выползает что-то совершенно новое, и все рвутся к власти, к силе! Никто не помнит, откуда и почему появилась здесь магия, они хотят лишь обладать ею! Меня уже тошнит от всего этого… мутит до невозможности, слышите?

— Да, — серьезно отвечает мисс Мак-Клити. — И все же нельзя оставить все как есть, вы согласны?

Она права. Даже теперь, когда знаю то, что знаю, видя то, что успела увидеть, я хочу, чтобы все успокоилось.

Мисс Мак-Клити сжимает мою руку; у нее решительное лицо.

— Джемма, вы должны охранять магию любой ценой. Нас только это и заботит. Многие сражались за нее и погибали в течение долгих лет.

Я качаю головой.

— И где же конец?

Мужчины возвращаются с разведки. Картик мрачен.

— Они уже побывали в саду.

— Что ты хочешь сказать?

— Что его больше нет, — отвечает Картик.

Глава 66

Мы идем через сад, но это не прежнее знакомое нам цветущее место. Нас встречает запах опаленной земли. Деревья превратились в золу. Цветы втоптаны в грязь. Серебряная арка перед гротом измята и выдрана из земли. Качели, которые я сплела из серебряных нитей, оборваны.

На глаза мисс Мак-Клити наворачиваются слезы.

— Я так мечтала увидеть его снова… но не таким!

Фоулсон обнимает ее за плечи.

— Что здесь происходит? — спрашивает Энн, подбирая из грязи горсть измятых бутонов.

— Высокая госпожа!

На реке появляется горгона. Она жива и невредима. Я никогда так не радовалась ей.

Фоулсон отступает на шаг.

— Что это за чертовщина?

— Это друг, — говорю я, спеша к реке. — Горгона, можешь ты объяснить, что здесь случилось? Ты что-то видела?

Змеи на голове горгоны шипят и извиваются.

— Безумие, — говорит горгона. — Все это — безумие.

— Значит, война? — спрашивает мисс Мак-Клити.

— Война. — Горгона как будто выплевывает это слово. — Так они это называют, чтобы создать иллюзию благородства и закона. Но это хаос. Безумие и кровь, и жажда победить. Но так было всегда, и всегда так будет.

— Горгона, мы должны добраться до Дерева Всех Душ. Мы намерены уничтожить его. Есть какой-нибудь безопасный путь в Зимние земли?

— Нынче вовсе нет безопасных мест, высокая госпожа. Но я все равно отвезу тебя туда по реке.

Мы все поднимаемся на палубу. Река сегодня не поет потихоньку. То есть она вообще не поет. Кое-какие места вдоль берегов избежали налета тварей Зимних земель. Другим не так повезло. И там обитатели Зимних земель оставили свои визитные карточки — копья с окровавленными флагами на них, напоминание о том, что никому не дождаться милосердия.

Когда мы проплываем мимо Пещеры Вздохов, из укрытий наверху выглядывают неприкасаемые. Аша машет мне рукой с берега.

— Горгона, туда! — прошу я.