Прекрасное далёко
Шрифт:
– Чего уставился, Колян на это барахло? Ведь Китай голимый! Смотри, сам не вздумай ничего покупать. Если что надо, со мной советуйся.
И сразу сказка кончилась, а перед Николаем развернулась картина страшного и опасного мира, где всё не является тем, чем кажется, где сверкающий вид и упаковка не гарантируют пристойного качества. А что гарантирует? А ничего! Страшный мир, плюющий в душу настоящего мужчины, мечтающего о настоящем агрегате.
Глава 8 Механик
Мдя, загрузить «Газель» стройматериалами – это не то, что макаронами. Зато и разгрузка всего одна, и не надо коробки таскать по коридорчикам и кладовкам, так что нормально управился Герасимов. А что чуток потрудился в плане мышечной активности – так это даже полезно. Вчера вон зарядки для вечером воды натаскал на полив. Ну как натаскал… полноценно полил всю эту лабуду в теплице, помидоры-огурцы. Он хоть и был к этому труду приучен с детства, однако же в семье сложилось мнение, что труд на огороде, каким бы тяжёлым он не был есть женский по сути. Ну или для подростка безрукого уместный. А настоящий мужчина и кормилец должон вкалывать на шахте. Или на каком другом поприще, достойном и уважаемом. Потому и определил для себя вчера Николай – он делает физзарядку, а не работает на огороде.
Заработанная сегодня тысяча рублей не показалась его хозяйке достижением, хотя Николай гордился. Может, просто звучало непривычно солидно пока для его уха – тысяча рублей. Отец, недостижимый идеал и образец в месяц шесть сотен нарубал, а тут за день тыща! Хотя умом понимал Герасимов – не деньги, а одно название. Потому как капитализм и инфляция.
Следующий день стал продолжением предыдущего, Семен договаривался, покупал и рулил, а Колян таскал, грузил и выгружал то стройматериалы, то продукты, развозя их по району. В свободное время он зависал у открытого капота «Газели», ползая пальцами правой руки по узлам и агрегатам, сжимая замусоленную книжку по устройству автомобиля в левой. И да, его навыки вождения Хотченко проверил, сочтя их достаточными.
– Я так понимаю, водительские права у тебя есть?
– Были. Пропали со всеми документами в поезде.
– Пил что ли в вагоне?
– Кажется.
– Не помнишь, что ли?
– Не помню – старательно придерживался своей легенды Николай. Свой паспорт по непонятной для самого себя причине он хранил в тайне даже от так называемой «тёти». Паспорт на всякий случай Герасимов положил перед походом в нагрудном кармане штормовки, а сейчас боялся его показывать. Кто знает, как отреагируют люди на такое зримое доказательство его иновременного происхождения. Полученный в начале семьдесят седьмого года красный паспорт нового образца являл миру Колино фото и честно рассказывал, что его владелец родился в пятьдесят втором году. Для семидесятилетнего старца Николай выглядит неприлично свежо, тут любой догадается, что дело нечисто.
На третий день их с Семеном взяли. Грамотно дождались около дома Селезнёвой, когда Хотченко завез своего помощника домой после работы и начали колоть. Вернее не их, полицейским был нужен только Герасимов со своими золотыми руками, умеющими перебирать карбюраторы. Уже потом, после ухода гостей, Светка разложила ситуацию по полочкам:
– Обычное дело, Николай. Машины у отдела на балансе стоят, водители есть. А механика в штате не наблюдается. Результат – обслуживать их некому.
– А сами водилы?
– Так они водилы и есть, им за ремонт не платят.
– И всё? Машины через полгода просто утыкаются?
– Дальше интереснее. Райотдел заключил в полном соответствии с законодательством на тендерной основе договор с автосервисом на ремонт машин.
– Погоди, что такое тендерная основа?
– Это уже детали. Просто нельзя госструктуре заключить договор с первым попавшимся предприятием, надо выбрать самое дешевое.
– А если оно самое плохое?
– То всё равно с ним. Дальше слушай – автосервис ждет денег за ремонт машин от бюджета, а деньги не приходят. В результате следующую полицейскую машину сервис уже не принимает, а полицию посылает лесом.
– Так разве так можно с полицией? Они же могут и того, как-то отомстить.
– Не могут – автосервис крышует полиция.
– Снова не понял. Где полиция, а где кровельщики. – На лицо Герасимова, пытающего разобраться в бизнес-схемах было жалко смотреть.
– Крыша – это бандитское прикрытие фирмы от наездов других бандитов, полиции, налоговиков… Естественно за долю от доходов.
– Ага, бандитская защита. А полиция…
– А полиция иногда берет на себя функции этих самых бандитов. Где исторически полицейские сильны на этом поле.
– Бред какой-то! Так что, полиция защищает автосервис от полиции, поэтому у полиции стоят неисправные машины?! Потому что область не выделяет деньги на ремонт полицейских машин.
– Как ты быстро во всём разобрался, молодец! Теперь ты понимаешь, как сильно наши силовики в тебе заинтересованы? Вот только чем они с тобой расплачиваться будут – непонятно.
А в остальном получилось весьма удачно, и Селезнёва на переговорах оказалась совсем не лишней. Она не только напоила гостей чаем, а еще и подсказала мастерскую, в которой её любимый племянник Николай смог бы перебрать двигатель УАЗа. Обанкроченная ферма стояла еще не растащенная ни банком, ни работниками. Тем более, что московский банк пока не смог найти не то, что нового владельца на лизинговые активы, а даже не прислал своего представителя всё это безобразие посчитать и описать. Раз собственник, он же директор, он же главбух сбежал, то совершенно неудивительно, что ключи от ангара, мастерской и складов остались валяться у местного бухгалтера, то есть Светы. Да чего там, если уж говорить прямо, на этой импровизированной «стрелке» она держала слово за всю свою банду, не доверив такой сложный процесс желторотому попаданцу:
– Парни, всё здорово, и помогать полиции в деле охраны покоя мирных граждан – святое дело. Только один вопрос – на какие шиши?
– В смысле? – Слегка подзависли переговорщики в погонах, приехавшие договариваться об организации самопального абсолютно незаконного, но при этом качественного обслуживания своей почти боевой техники.
– Про меня вы всё знаете, зарплату не платят, операционной деятельности нет, где найду новую работу, тоже непонятно.
– Ну ты-то не прибедняйся, опять что-нибудь придумаешь.
– Да устала я, Андрей, придумывать. Мне уже не сорок лет, сил нет крутиться. Вот приехал племяш, а я рада – думала, будет кормить меня старую. А с каких кренов он меня будет кормить, если вы ему копейки заплатить не сможете, а?! – Голос обвиняющей женщины возвысился до не очень высокого потолка и припечатал как листом гипсокартона – Жрать нам чего?
– Свет, не ерепенься. Придумаем чего-нибудь. Сама ж понимаешь, материальные благА мы генерировать не умеем, но с моральной поддержкой чего-нибудь скумекаем. Ты нас знаешь, вроде никого не кидали тупо.