Прелесть
Шрифт:
Глупый поступок, думал он. Не следовало отказываться. Нужно было остаться в кабинете, поговорить с Бартли, принять его предложение.
Теперь ни единого шанса. Бак – ненадежное укрытие, а с раненой ногой далеко не убежишь. Его выкурят отсюда. Это лишь вопрос времени. Или кто-то сделает удачный выстрел.
Да, он труп, без вариантов. Не только он, но и Бетти, лежащая на втором этаже под надзором миссис Нордби.
Стоило согласиться на предложение, и Крейн с Бетти отправились бы в город, подальше от этой ночи,
Бахнул револьвер. Пуля проделала очередную дыру в нижней части бака.
«Меня вот-вот обойдут, – думал Крейн. – Подкрадутся с двух сторон, пока спереди будут палить в бак, чтобы я не высовывался».
– Крейн, покажись! – прокричал Бартли из темноты. – Твоя песенка спета. Покажись, и мы забудем о твоем проступке.
Крейн вжимался в металл. Слова Бартли звенели у него в ушах.
Второй шанс. Возможность выйти живым из этой передряги, стать судьей и сенатором, спасти Бетти и взять ее в жены.
– Иди к черту! – прорычал Крейн.
– Ну что ж, ты сам напросился, – проговорил Бартли с гладким восточным акцентом.
Крейн осторожно подтянул ноги и привстал. У него осталось четыре патрона, и он сделает четыре выстрела. Выскочит из укрытия, свалит Бартли и, может быть, Гьюлика, прежде чем его изрешетят. Хотя бы умрет как мужчина, в полный рост, а не скрючившись за баком.
Возле сарая прозвучало два выстрела. Кто-то завопил, послышалась барабанная дробь копыт, и сразу заговорили револьверы.
Крейн покинул свое укрытие.
Из-за луны во дворе было светло как днем. Пешие люди Бартли искали, где бы спрятаться, а конные у сарая вели по ним беглый огонь.
Навстречу Крейну, петляя, словно заяц, мчался человек. Его настигал всадник. Похоже, бегущий не видел Крейна. Он понимал лишь, что смерть дышит ему в спину.
Всадник выстрелил. Беглец рухнул на землю, словно мешок с мукой.
Теперь смертоносное дуло смотрело на Крейна, и тот понял, что его сейчас убьют.
Но конь попятился, а всадник поднял руку и приветственно помахал оружием.
– Джон! – воскликнул Крейн.
Джон Фентон прокричал в ответ что-то неразборчивое, развернул коня и ускакал к сараю. Крейн, не чувствуя под собой ног, смотрел ему вслед. Хорошо, что Фентон его узнал. Старик бы не промахнулся.
Возле сарая стреляли все реже. Тем, кто разбежался по укрытиям, велено было выходить с поднятыми руками.
«Значит, Сэм справился, – подумал Крейн. – Удивительный народ эти китайцы».
Скрипнула дверь хозяйского дома. На крыльцо выскочил человек.
– Бартли! – крикнул Крейн.
Бартли бросился к лошади, но на полпути замер и взглянул на Крейна. Тот стоял от него в дюжине футов. На секунду время застыло.
Рука Бартли с поразительной скоростью метнулась к кобуре. В лунном свете сверкнул
Два выстрела слились в манифест обоюдной ненависти. Пуля оцарапала щеку Крейна. Он снова нажал на спуск, взвел курок и приготовился выстрелить в третий раз.
Бартли согнулся, пытаясь устоять на ногах. Он покачивался, как сосна на ветру. Наконец револьвер выпал из обессилевшей руки, и Бартли медленно осел на землю.
Какое-то время Крейн стоял и смотрел на поверженного врага. Потом демонстративно отбросил револьвер, и тот утонул в пыли. Хватит убивать.
Крейн неуклюже забрался на крыльцо, ввалился в коридор и позвал:
– Бетти!
Со второго этажа откликнулся девичий голос. Над головой застучали каблучки. Девушка бежала к лестнице, а Крейн думал, что все же станет сенатором. Но по-честному. Так, чтобы жене не было за него стыдно.
Дезертирство
Четыре человека – двое, а за ними еще двое – вошли в ревущую по всему Юпитеру бешеную круговерть и не вернулись. Хотя правильнее сказать, не вошли, а запрыгнули, ведь они передвигались скачками, едва не касаясь животом земли, блестя мокрыми от дождя боками.
Потому что выжить в этом аду, пребывая в человеческом облике, было невозможно.
А теперь пятый человек стоял перед столом Кента Фаулера, члена Комиссии по изучению Юпитера, главы третьего купола.
Под столом старый Верзила вычесал блоху и снова устроился вздремнуть.
Фаулера кольнула душевная боль: Гарольд Аллен молод, даже слишком молод. Беспечная юношеская самоуверенность, прямая спина, ясный взгляд. Лицо человека, не знающего страха.
И это странно. Обитатели куполов на Юпитере знают, что такое страх. И что такое унижение. Слишком уж трудно человеку соизмерить свое крошечное «я» с грандиозной мощью чудовищной планеты.
– Ты же понимаешь, – сказал Фаулер, – что в этом нет необходимости. Ты понимаешь, что тебе не обязательно идти.
Конечно, это всего лишь формальность. То же самое было сказано четырем другим, но они пошли. Фаулер не сомневался: пойдет и этот пятый. Но все-таки в его душе шевельнулась надежда, что Аллен останется.
– Когда приступать? – спросил Аллен.
Раньше такой вопрос вызывал у Фаулера тихую гордость. Раньше, но не сейчас. Он нахмурился:
– Через час.
Аллен молча ждал.
– Четверо вышли и как сквозь землю провалились, – проговорил Фаулер. – Разумеется, тебе это известно. Нам нужно, чтобы ты вернулся. Мы не хотим, чтобы ты пустился в героическую спасательную экспедицию. Вернуться – вот твоя главная, нет, единственная задача. Этим ты докажешь, что человек в юпитерианском теле способен выжить. Дойди до первой вехи и сразу поворачивай назад. Не рискуй, ничего не исследуй. Просто вернись.