Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги
Шрифт:
Тула показала две противовертолетные и противотанковые винтовки. Одна — модернизация В-94, зато другая… Та же самая В94, только переделанная в схему буллпап, предназначенная для стрельбы с плеча. В отличие от гранатомета пулю не удержит ни металлическая сетка, ни решетка, не собьет ее никакая активная защита, которые в последнее время стали устанавливать даже на джипы — так называемый Стальной Занавес, израильские разработки. Благодаря им — стало возможно делать тоньше бронезащиту, полагаясь на активные, а не на пассивные средства. Новые русские разработки — опрокидывали этот расклад. Смертельно опасным становилось простое патрулирование ногами, foot patrol. Из такой винтовки можно стрелять с ходу — выскочил из подворотни и стреляй как из РПГ. Каждое попадание в солдата из такой винтовки означало неминуемую смерть, каждая атака блокпоста и патруля — добавляла по два — три убитых в статистику.
Неплохо отстрелялся Ижмаш. Помимо новых снайперских винтовок — были представлены два варианта ручных малокалиберных пушек. Первая — классическая
Остальное… в принципе хорошо известное. КОРД без станка — единственный пулемет калибра 12,7, который можно было применять с сошек. Шмель — в Украине все уже хорошо узнали, что такое Шмель — один выстрел и несколько погибших, выживших после применения Шмеля, не было никогда. Простейшие прицелы на старые автоматы, повышающие точность стрельбы навскидку.
Все показанное оружие — объединяло одно. Малая пригодность в высокотехнологичной войне — и чрезвычайная эффективность в войне партизанской, это оружие могло при массированном применении повысить уровень безвозвратных потерь не то что в разы — на порядок. При попадании такого в любую горячую точку американцам оставалось лишь два выхода — либо устраивать геноцид, вспоминая лучшие образцы поведения гитлеровских СС — либо сворачиваться и бежать со всех ног. Бежать и надеяться, что не пойдут следом. Или — применять ядерное оружие…
И все это — было не для российской армии — хотя и для нее тоже. Все это — готовилось для иррегулярных партизанских формирований по всему миру.
И конечно, это было неправильно. Нецивилизованно и неправильно, это было возвратом к советской практике снабжения оружием террористов всех родов и видов. Неправильно? А с нами — кто и когда поступал правильно, а? В Ливии в одиннадцатом — тоже поступили правильно?
И посеявший ветер — да пожнет бурю…
Северные территории Ливии
Пограничная зона
13 июня 2015 года
Пустыня здесь обрывалась, переходя в невысокие, плоские, полузасыпанные песком холмы. Между Ливией и Египтом почти не было естественных преград. Когда-то давно — здесь шла почти забытая сегодня война, Египет и Ливия воевали за приграничье, Египет — жадно смотрел на богатейшие нефтью месторождения Сирта. Война шла здесь и сейчас — только уже без танков, без артиллерии — нудная, тягучая, кровавая война. С одной стороны — было озлобленное, нищее как церковная крыса, только что потерпевшее поражение в безнадежной войне с Израилем, жестоко расправившееся с собственным офицерским корпусом государство. С другой стороны — было никем не признанное, принявшее на своей территории врага, тайно богатое племенное объединение, очень жестокое и беспощадное. Будь это двенадцатый — тринадцатый годы — и танки потомков фараонов скорое всего легко бы дошли до Триполи, наверняка египетские муллы казнили себя за ошибку, за то что бросились на вооруженный до зубов Израиль. Сейчас — Египту ловить было уже нечего — квоты на нефть племенного объединения Каддафа разыгрывались в тайной и жестокой игре взрослыми дядями, попытка Египта вклиниться могла означать ракетный или бомбовый удар по Каиру, блокаду, вторжение. Оставалось только одно — копить злобу, содержать лагеря боевиков на своей территории, посылать банды через границу и беженцев — в расчете на то, что настанет ЧАС и можно будет потребовать свое. Ливийцы тоже особо не церемонились с противником — большая часть тех зверств, которые творились в лагерях беженцев действительно имели место быть, вот только творили их не миротворцы, не наемники нефтяных компаний — а сами ливийцы. Ожесточившиеся, озлобившиеся, лишившиеся привычного образа жизни — они не жалели ни себя, ни других, применяя старый, отлично действующий на Востоке закон — можно быть уверенным в собственной безопасности только тогда, когда вся семья твоего врага погибла от твоей руки…
Ударная группа полковника Омара — шестнадцать человек, считая его самого — расположилась на холме, с которого прекрасно просматривалась и простреливалась идущая здесь в приграничных ливийских горах, едва заметная тайная тропа. На шестнадцать человек — у них было два пулемета ПК, два южноафриканских ручных револьверных гранатомета, одна снайперская винтовка и двенадцать автоматов и ручных пулеметов Калашникова. Ручные пулеметы — здесь ценили больше чем автоматы из-за специфики ТВД — пустыни, горы, большие расстояния. Это был спецназ, «самопальный» — но все-таки спецназ. На автоматах были глушители и ночные прицелы — у каждого. РПК не позволял использовать глушитель, но выточенные в местной мастерской пламегасители были. Противотанковых гранатометов не было, потому что не предполагалось наличия танков — а с живой силой и легкой техникой прекрасно справлялись револьверные гранатометы из ЮАР, которые пробивали до восьмисот метров [98] . Еще у них были мины направленного действия, которыми они заминировали дорогу.
98
Это не выдумка. Такой вариант существует — со спецгранатами действительно можно вести беспокоящий огонь до восьмисот метров.
Семнадцатый боец лежал примерно в полумиле от позиций основной группы.
Николай пошел на это сознательно и вопреки настояниям полковника Омара — он не мог постоянно находиться с группой, ливийцы должны были не только научиться справляться самостоятельно, но и передавать опыт остальным, в случае большой войны — и самостоятельно собирать и брать командование над партизанскими отрядами. Увы… ливийцы, поразительно гордые и даже спесивые в жизни — во время войны как командиры были почти беспомощны. Одни не могли командовать, другие не могли подчиняться. Как правильно заметили израильтяне — арабы отличные воины, но чертовски скверные солдаты. А все дело в том, что они патологически не могут подчиняться один другому в обход традиционной, кланово — патриархальной системы. Даже если понимают, что они в армии и подчинение необходимо — все равно не будут. А вот русскому — они подчинятся с удовольствием, потому что русский человек со стороны и подчиниться ему — не оскорбительно для чести. По-моему еще немцы сказали — что лучшие в мире войска, это туземные солдаты под командованием белых офицеров [99] .
99
Точнее — черные солдаты под командованием белых офицеров. Это слова Пауля фон Леттова — Форбека, который в первую мировую делал потрясающие вещи. В отличие от англичан — он свободно привлекал племенные африканские формирования и создавал полки буквально из ничего.
Николай в данной ситуации — в одиночку выполнял роль стоп-команды, которая должна была предотвратить организованное отступление противника назад по дороге и его перегруппировку для проведения контратаки. Кроме винтовки — для этого он располагал тремя минами МОН-50, две из них он поставил, чтобы перекрыть дорогу, в третью — чтобы защитить свою позицию. Он прекрасно понимал, что для создания надежной стоп-позиции тут нужен хотя был пулеметный расчет. Но он сознательно пошел на риск по нескольким причинам. Одна из них пулеметный расчет с пулеметом замаскировать куда сложнее, чем позицию одиночного снайпера — а противник не должен обнаружить засаду до того, как втянется на заминированный и простреливаемый участок дороги. С позиции Николая, он, кстати, просматривался менее чем на треть. Вторая причина — он не хотел брать с собой ни одного из ливийцев, потому что, в конце концов, и они должны стать единой командой, и сам Николай должен показать себя как воин, которому в одиночку под силу справиться с десятками врагов — если дойдет до этого. Культ героя-одиночки, всадника на белом коне (или сильном верблюде) здесь был очень силен, его невозможно было игнорировать — можно было только учитывать и стараться соответствовать.
Происходящее напоминало ему Чечню с той лишь разницей, что здесь не было лесов, совсем почти не было растительности. Именно этим занимался их спецотряд, имевший в эфире позывной «Скорпион». По сути, они вели малую войну, были маневренной группой как в двадцатые годы во время борьбы с басмачеством в Азии. Небольшая, хорошо вооруженная носимым оружием группа, вдвое больше гранатометчиков, чем нужно по штату, больше пулеметчиков и снайперов. Штатная единица численности — не отделение, как в армии, а четверка — автоматчик, пулеметчик, гранатометчик, снайпер. Они устраивали засады, бродили по лесам, выставляли секреты у селений, где кишмя кишели боевики — короче говоря, делали все, что и должен сейчас уметь делать профессиональный солдат. Несколько дней профессионального наблюдения за селом, с отметками домов, где есть схроны, или куда по ночам ходят на постой бородатые с гор — давали возможность провести потом адресную, почти без потерь зачистку, не ломиться во все двери подряд, наживая себе врагов — а идти туда, куда нужно. Потом, после таких зачисток — пехотные командиры получали поощрения, а боевики начинали разборку между собой, подозревая, что кто-то настучал. Чеченцы вообще в чем-то были наивны как дети, они были сильны духом — но обмануть их можно было запросто. Даже не интересно было…
А вот здесь вот — все не так…
Если на Кавказе существует культ силы и справедливости — то тут существует культ притворства и лжи. Николай был своим — но лгали даже ему, причем иногда без видимой на то причины, просто лгали и все, наверное, уже не умели по-другому. Первоначально это раздражало до бешенства… но пришлось смириться — народ не переделаешь. Это был, видимо, отголосок еще крестовых походов — правда теперь, арабы лгали и друг другу. Еще тут воровали… нужно было постоянно следить за своим бумажником, своим снаряжением, своей машиной… пропадало все, буквально в секунду. Могли украсть часы с руки. Самое интересное — здесь это считалось нормальным и осуждению не подвергалось, несмотря на то, что по шариату за воровство полагалось отсечение кисти руки.