Прения сторон
Шрифт:
Третий час утра, скоро должно светать, но за окном темно, дождь, осень, и кажется, что до утра еще очень далеко и многое еще может случиться в эту ночь.
29
У Ильиных уже давно сложился шутливый обычай. Каждое воскресенье кто-нибудь назначался дежурным по столу. Дети просто умирали от смеха, когда Ильин, надев передник и какую-то старорежимную наколку, сам разливал чай, называл Иринку «барыней» и умолял ее простить за разбитую тарелку.
Но сегодня Ильин
— Нельзя, Милка, — сказал Ильин. — У меня сегодня работа.
И услышал, как Милка крикнула: «У него сегодня работа!» — и как Андрей зашипел: «Не шуми, дура!»
Ильин непрерывно звонил Касьяну Касьяновичу. Никто не отвечал. Ни в квартире, ни на даче.
Может быть, забрался в лес по грибы? В прошлом году Ильин с Андреем полдня бродили по грибным местам, насквозь промокли и потом сушились на даче Касьяна Касьяновича, у старинной русской печи, построенной хозяином наперекор входившим в моду каминам. Запомнился и глоток водки, настоянной на каких-то целебных травках. Касьян Касьянович, тоже знающий толк в грибах, порылся в темно-красной груде подосиновиков, похвалил, но ни одного не взял на жарку: знал, что настоящий грибник должен вернуться домой с полной корзинкой.
«Нет, если бы пошел по грибы, то был бы давно уже дома, уже бы и отоспался…»
Он еще раз позвонил на городскую квартиру и, наконец, услышал знакомый голос.
— Просто поразительно, как ты меня застал, я случайно заехал, забыл какую-то дрянь. Даром что я человек суеверный и не люблю возвращаться. Ты не знал, что мы сегодня переезжаем?
— Переезжаете? Куда? (Вроде бы Касьян Касьянович недавно праздновал новоселье!)
— Поближе к тебе, дорогой, в центр. Откуда вышли, туда и пришли. Я что, тебе срочно нужен? …Ах, да, да… Нет, конечно, не срочно… Да, да. А что, если вечерком? А то, понимаешь, у меня и сесть-то еще как следует некуда.
— Вечером я занят, — сказал Ильин.
— А, ну-ну… Тогда приезжай сейчас. У тебя не найдется ли гвоздичков полдюймовых? Куда задевал, не знаю, и подскочить некуда — воскресенье. Будь добр, дорогой. Значит, так — это с Нового Арбата чуть вправо, потом влево… Нет, не так сделаем. За тобой заедет Большой Игнат. Он со мной, но тут еще то да се, через час тебя устраивает?
Ровно через час Ильин вышел на улицу. Большой Игнат, приоткрыв дверь кабинки, приветливо помахал ему рукой.
— Вижу, что по сторонам посматриваете. У нас теперь новая машина, сам ездил в Горький…
— Да, время идет, бежит, — сказал Ильин, садясь в машину. — Один вы только и не старитесь….
— Не служба старит человека, а заботы, нервная система, — философствовал Большой Игнат. — Я ни разу еще ни одной таблеточки не проглотил, и работаю, и сплю спокойно. А вот вы, Евгений Николаевич, сдали. Сдали, сдали… — повторял он, поглядывая на Ильина. — Служба? Никак нет. Вы у нас в конторе тоже, бывало, по десять часов за столом, а выглядели как? Вратарь республики!
— Заботы,
— А вы их гоните вон!
— Я их в дверь, а они ко мне в окно…
— Не надо было от нас уходить. И Касьян Касьянович так считает. Да вы кого угодно спросите, все как один: зря и зря ушел. Да вы еще к нам вернетесь…
— Это еще как?
— А очень просто. Ирина Сергеевна долго вам не даст пропадать.
— Да с чего вы это взяли, что я пропадаю? Неужели же так говорят?
— И так говорят, и этак, — уклончиво отвечал Большой Игнат. — Приехали. Я вас здесь и подожду.
— А вот этого не надо!
— Как можно. Не чужой же человек!
Новый высотный дом стоял в самой гуще старинных московских переулков. После войны Ильин часто бывал в этих местах: здесь жила девушка, на которой он хотел жениться. Очень было горячо, но потом возникла Иринка. И пока Большой Игнат петлял по переулку, Ильин вспоминал домик в старинном вкусе и думал, что его теперь уж конечно не найти. Но потом он неожиданно увидел тот самый домик, а выйдя из машины, понял, что произошло. Высотный дом рассек переулок, и Ильину казалось, что переулок кровоточит.
А новый дом был хорош: с большими окнами и балконами, вдоль всего дома уже выкопали ямы для посадок, и земля, только что промытая дождем, густо чернела.
— Ну, ты кстати, — сказал Касьян Касьянович. — Давай-ка воткнем мой стол вот в этот простенок, сразу место освободится. А то что же, метража больше, а места меньше. Взяли… — Он набрал воздуха и, выпучив глаза, показал Ильину, какой стол надо брать.
— Давайте, я сам, — сказал Ильин.
— А, да… я и забыл, что ты это самое… гиревик. Вот молодец, а то поставили кое-как и ушли, а нам жить.
В новой квартире было холодно и неуютно. Почти всю мебель уже расставили, но казалось, что повсюду слишком много шкафов.
Из соседней комнаты показалась Конь, в фартуке и без шиньона, с дымящимся «беломором» в зубах, еще больше, чем обычно, похожая на коня.
— Хорошо так? — спросил Касьян Касьянович. — Веришь ли, она сорок квартир пересмотрела. Сорок! Никто бы не стал так. Проявила терпение, зато вот и выбрала. Взгляни-ка!
Они вышли на балкон. Сквозь пелену дождя жизнь внизу почти не была видна. Зато поразительно ясно была видна Москва, поднявшаяся над облаками, вершины древних соборов и новые высотные здания. И хотя Ильин часто видел Москву с самолета, но отсюда ощущение огромности города было острее.
— Ну как, хорошо? — спросил Касьян Касьянович, когда они вернулись в комнату.
— Вы, кажется, хотели поговорить со мной? — спросил Ильин.
— Я? — отозвался Касьян Касьянович. — Я как пионер: всегда готов, давай тему, а узоры будем вместе вышивать…
— Тему вы знаете…
— Ах, это, ах, да, да… Вылетело из головы, дорогой, вместе со всеми этими штуками…
— Я мешаю? — спросила Конь.
— Ну-ну придумала, — сказал Касьян Касьянович. — Она может нам помешать?
— Не знаю, вам видней.