Преподобный Сергий Радонежский. Игумен земли Русской
Шрифт:
А. Васнецов. Основание Кремля. Постройка новых стен Кремля Юрием Долгоруким в 1156 г.
Князь Андрей Юрьевич любил мирный, созидательный труд, любил охоту, любил скакать из города в город, из веси в весь, чтобы присмотреть, как идет строительство, как трудятся переселенцы на новом месте, любил плыть по раздольной Клязьме и смотреть на неброскую, неяркую, но до сердечного трепета любимую красоту северного края. Но больше всего этого он любил молитву. Молился он и в церкви, и дома, и в пылу сражения. Он знал Священное Писание и не раз поражал современников тем, что цитировал его в беседах. Знал церковный устав и месяцелов, так что на память мог сказать, какому святому творится в Церкви память в тот или иной день. Любовь к Пресвятой Богородице и к Богу и стремление служить Ему своей жизнью были, пожалуй,
В 1155 году тайно от отца князь Андрей Юрьевич ушел из Вышгорода, где приказал ему сидеть Юрий Долгорукий после того как стал, наконец, великим князем Киевским. Молодой князь унес с собой икону Пресвятой Богородицы, присланную князю Мстиславу Великому из Константинополя в ИЗО году. Икона эта стала небесным благословением России, ее священным знаменем, видимым знаком того, что Царица Небесная приняла Русь под Свой державный покров. Князь по воле Пресвятой Девы не повез икону в Ростов, свой стольный город, а учредил для нее новую столицу – расширил, укрепил и украсил Владимир, в котором поставил дивной красоты собор. С тех пор икона зовется на Руси Владимирской, а Успенский собор стоит на высоком берегу Клязьмы, напоминая нам о священном долге служения Небу на земле.
Князь стал первоустроителем Государства Российского, которое он отдал под державный покров Пресвятой Богородицы. Он был первым русским Государем, который правил единодержавно, твердо держа под своей рукой не только свое княжество, но и сопредельные земли. Новгород и Киев покорились ему, без его воли не совершалось ничего важного и в других княжествах. Безвременная его гибель в 1174 году в результате дворцового заговора поставила под угрозу дело всей его жизни, но Господь воздвиг на его место нового делателя – его кровного брата Всеволода Юрьевича (1176–1212), который вошел в историю с прозванием Большое Шездо, так как имел восемь сыновей и трех дочерей.
Владимирская икона Божией Матери
При Всеволоде Юрьевиче единство Северо-Восточной Руси еще более утвердилось, она превратилась в крупнейшую европейскую державу, помериться силами с которой за все тридцать шесть лет его правления никто не рискнул, и Русь наслаждалась тишиной и миром, не подозревая, что закат наступит всего через тридцать лет. Первые признаки надвигавшейся грозы появились сразу после смерти Всеволода Юрьевича. Смута и междоусобица пришли и на Владимиро-Суздальскую землю. Князь Константин Всеволодович, старший сын Всеволода Большое Гнездо, не смирился с последней волей отца, отдавшего великое княжение второму сыну, Георгию. Дело в том, что Константин, «сидевший» в Ростове, хотел вернуть этому городу достоинство столицы Северо-Восточной Руси. Он был большой умница, один из первых русских книжников, собирал рукописи по всему православному миру; из его библиотеки в основанном им Григорьевом монастыре началось просвещение северной Руси. А вот дела правления он полностью передоверил ростовским боярам, которые при внешней лояльности по отношению к князьям Андрею, а затем и Всеволоду, втайне были врагами всему делу князей-государственников. Их идеалом был Господин Великий Новгород, новгородская вольница. Все дела в Новгороде решало вече, князя призывало и поставляло тоже вече, ограничив его функции защитой границ и поддержанием порядка. Победа партии ростовских бояр означала бы конец процесса объединения русских земель и дробление Владимиро-Суздальского княжества по образцу Киевской Руси.
Вел. кн. Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. Рис. из Титулярника 1672 г.
Междоусобная брань продолжалась несколько лет и закончилась победой Константина. К чести этого святого князя, оставившего по себе память не только своей книжностью, но и храмоздательством, он остался княжить во Владимире (1216–1218). Княжил он недолго, так как был неизлечимо болен и умер, едва дожив до 33 лет. После него великим князем снова стал Георгий Всеволодович, которому выпал тяжкий жребий встретить Батыеву рать и сложить голову в неравной битве. Великий князь Георгий Всеволодович был, безусловно, продолжателем объединительной политики святого князя Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, но, по всей видимости, не обладал теми политическими талантами и политическим чутьем, которые были присущи его предшественникам. За повседневными управленческими делами он не расслышал грозного гула грядущей бури.
Нашествие Бату-хана
Неисповедимы пути Господни, и история иногда поражает нас странными совпадениями. Первый признак грядущей исторической катастрофы, уничтожившей некоторые народы, стершей с исторической карты целые государства, круто изменившей привычное соотношение сил в мире, проявился на Востоке, в далекой Монголии. В то самое время (1155), когда святой Андрей Боголюбский задумывал создание новой своей столицы и объединения северо-восточных княжеств, вынашивал планы тайного ухода из Киева в свой любимый северный край, в семье могущественного монгольского феодала, стоявшего во главе нескольких воинственных монгольских племен, Есугея, родился мальчик, которому дали имя Темучэн (Темуджен, Темучин). Поначалу судьба была не особо милостива к Темучэну, словно испытывая его на прочность. Будущий завоеватель половины мира испытание выдержал, возмужал в опасной борьбе и подчинил себе все монгольские и татарские племена. В 1204–1205 годах курултай (съезд племенных вождей) провозгласил его великим хаганом – так в мир явился Чингисхан, основавший Монгольскую империю. Это государство не было похоже ни на одно из европейских или азиатских государств. Созданное на родоплеменной основе, оно крепко спаивалось единоличной, непререкаемой и неоспоримой властью верховного правителя. Железная дисциплина поддерживалась страхом смерти, которая была единственным наказанием за любую серьезную провинность, причем за бегство с поля боя казнили всю семью. К 1222 году практически вся Азия, от Китая до Кавказа, признала власть Чингисхана.
Чингисхан
В 1223 году два передовых корпуса монгольского войска под командованием молодого Джебэ и старого и опытного Субедэ, разгромив половцев, вольно расположились в приазовских степях и подошли к берегам Калки…
Лучник монгольской армии XIII в.
Русских князей появление монгольских отрядов не испугало – мало ли, какие народы выходили в Степь из далеких восточных стран, – Божией милостью со всеми справились. Однако все же собрали в Киеве съезд князей, на котором всеми делами заправляли три Мстислава – Мстислав Мстиславич Удатный, княживший в Галиче, Мстислав Романович, княживший в Киеве, Черниговский Мстислав Святославич – и Владимир-Волынский князь Даниил Романович, славившийся своим воинским искусством и удалью. Князя Георгия Всеволодовича тоже позвали на съезд, но он из своего стольного града не поехал, пообещав прислать полк на подмогу. Между тем из половецкой степи пришел отчаянный зов о помощи. Половецкий хан Котян, который доводился тестем Мстиславу Мстиславичу, просил у зятя подмоги против вторгшихся в его пределы отрядов Джебэ и Субедэ. «Нашу землю суть днесь отняли, – писал хан, – а вашу заутра, пришедше, возьмут». Однако князья, собиравшиеся в поход, похоже, готовы были шапками закидать незваных пришельцев, потому что и в походе каждый из них мечтал о своей единоличной славе победителя новых пришельцев. Самоуверенность и небрежность русских князей привели к тому, что они легко поддались на нехитрый маневр монголов: приняв их малочисленные разведотряды за основное войско, князья окончательно рассорились между собой и расстроили боевой порядок. Стремительно продвигаясь по приазовским степям, они нестройными отрядами вышли на берег Калки – и увидели перед собой несметные полчища противника. Поражение было сокрушительным, русские отряды были перебиты, шестеро князей во главе с Мстиславом Киевским попали в плен, смерть их была ужасна: их связали по рукам и ногам и бросили на землю, поверх них сделали настил из досок, на котором пировали победители. Мстислав Удатный и Даниил Романович с малой дружиной едва спаслись бегством.
П. Рыженко. Калка
Это страшное поражение ничему не научило русских князей. Усобицы продолжались, и никто из них не внял Божию предупреждению. А Чингисхан продолжал расширять и укреплять свои владения. Стареющий завоеватель поделил империю между своими сыновьями. Западная часть огромной империи досталась старшему сыну Чингисхана Джучи, который должен был вести монгольские войска дальше. Однако Джучи умер в один год с отцом (1227). Его сыну, Бату (в русской транскрипции Батыю), внуку Чингисхана, предстояло огнем и мечом пройти со своим войском до Дуная, сокрушая все на своем пути.
Бату-хан вел на Русь от двенадцати до четырнадцати туменов, общая численность их составляла около ста пятидесяти тысяч человек. Русские княжества могли выставить против них около ста тысяч воинов при условии, что князья сплотятся перед лицом общего врага и создадут по примеру завоевателей одну – сильную и дисциплинированную – армию под началом одного князя. Но русские дружины к началам такой централизации не были готовы, они привыкли подчиняться (да и то не всегда и не в полной мере) «своим» князьям. А князья, будь у них побольше времени на выяснение своих отношений, наверное, до самого последнего часа мерились бы честью и славой. Хроника нашествия страшна той стремительностью, с какой Батухан прошел по Руси огнем и мечом.
Хан Батый. Китайский рис. XVII в.
21 декабря 1237 года после десятидневной осады пала Рязань, так и не дождавшись помощи ни из Владимира, ни из Чернигова.
4 января была сожжена Москва после страшной сечи под Коломной, которая длилась три дня. Остатки русского войска во главе с молодым князем Всеволодом Георгиевичем, присланным отцом на помощь Москве, бежали во Владимир, где, только увидев их и выслушав их рассказы, великий князь Георгий смог понять всю огромность и безысходность беды, нависшей над Русской землей. Он оставил княжичей Всеволода и Мстислава оборонять город, а сам спешно двинулся на север собирать новые дружины.