Прерафаэлиты. Революция в викторианском искусстве

Ципоркина Инесса Владимировна

Так сложилось, что неоклассические, античные образы не являлись для Великобритании приоритетными или знаковыми, какими они были на континенте. Они сосуществовали на равных с японскими, египетскими, восточными. Так же и для представителей эстетизма и кружка прерафаэлитов увлечение классикой соседствовало с ориентализмом и японизмом – восточные веяния пустили корни в их творчестве.

Джеймс Уистлер. Золотые струпья: Извержение в Frilthy Lucre (Кредитор). Карикатура на Фредерика Лейланда. 1879

Примечательно высказывание британского художника, писателя, гравера и иллюстратора Мортимера Менпеса, который ездил в Японию в 1887 году и нашел, что японское искусство сравнимо с искусством

древних греков: «Искусство в Японии живет так же, как искусство в Греции. Оно является неотъемлемой частью самой жизни людей; каждый японец в глубине души является художником в том смысле, что он любит и может понимать прекрасное. Если бы кому-то из нас сегодня повезло так же, как человеку из этой истории, который приехал в свое путешествие на остров, где эллинская раса сохранила все традиции и весь гений своих предков-аттиков, он бы понял, что такое живое искусство на самом деле означает. То, что было бы верно для этого воображаемого греческого острова, абсолютно верно для сегодняшней Японии». Это высказывание сделано через четверть века после того, как предшественники Менпеса поставили знак равенства между японским и средневековым искусством на Всемирной выставке 1862 года, что свидетельствует о том, как сильно изменились приоритеты британской культуры на протяжении жизни одного поколения художников.

Одним из первых живописцев, переосмысливших классические формы с позиций эстеизма, был Альберт Джозеф Мур, с которым Уистлер познакомился в 1865 году. Мур получил художественное образование в Королевской академии художеств, где он был связан тесной дружбой с одним из последователей Россетти, Симеоном Соломоном. Первоначально его стиль складывался под влиянием прерафаэлитов. В 1860–1861 годах он работал под руководством архитектора и дизайнера Уильяма Несфилда, который считается одним из самых первых знатоков и ценителей японского декоративного искусства в Британии. Путешествие в Рим в 1862–1863 годах завершило художественное образование Мура и окончательно очертило круг его интересов. Знакомство с Уистлером способствовало формированию его собственной манеры, основанной на синтезе двух стилей. Ранние композиции Мура, строящиеся вокруг одной или нескольких женских фигур, отчасти близки произведениям Уистлера и художников Тюдор-хауса, но вместо экзальтированных женщин с фантастическими аксессуарами, Мур пишет напоминающие статуи фигуры в драпировках, имитирующих античные тоги. И уже в одной из ранних работ художника – «Гранаты» – Мур уделяет основное внимание общему декоративному решению полотна.

Статуэтки из Танагры. Афродита и Эрос. Дама с веером. Терракота, роспись. 325–300 гг. до н. э.

Альберт Джозеф Мур. Гранаты. 1866

«Античные» формы под драпировками лишены трехмерной объемности, а пространство – глубины. В дальнейшем Мур часто будет использовать изображения процветших веток и огромных восточных ваз. Картина «Гранаты» – является отголоском «Аркадских пастухов» Пуссена: трое пастухов читают надпись на старом надгробии «Et in Arcadia Ego» («И я был в Аркадии»). Кажется, лишь насмешливая перекличка поз и цветов указывают на эту связь – но она была совершенно очевидна Уистлеру, который писал Фантен-Латуру, что Мур – единственный английский художник, являющийся подлинным продолжателем живописных традиций Пуссена в XIX веке.

В картине «Музыкант» Мур смело объединил персонажей в тогах, являющихся свободной интерпретацией скульптурных фигур Парфенона, и японские веера, изображенные на дальнем плане композиции.

Никола Пуссен. Аркадские пастухи. 1650

Альберт Джозеф Мур. Музыкант. 1867

Картина «Азалии» имеет вытянутый вертикальный формат, напоминающий японские свитки или гравюры хасира-э. Рядом

с антикизированной женской фигурой изображена ваза с японским орнаментом в виде двойных щитов – монов.

Аналогичное композиционно-художественное решение можно видеть в его картинах «Венера» (1869), «Сад» (1869) и других работах этого периода.

Однако увлечение Мура античностью было не таким, как у художников-академистов – ностальгировавших по Золотому веку, как Лейтон, или увлекавшихся археологическими открытиями, как Альма-Тадема. Интерес Мура к Греции был похож на интерес Уистлера к Японии, чисто эстетический. Альберта Мура увлекала идея платонизма, поиска идеала красоты путем достижения декоративной и формально-колористической гармонии. И пускай позиция Мура никогда не была понята и принята в официальном британском искусстве, но он оказал влияние на эстетизм и прежде всего на Уистлера, написавшего о нем прощальные теплые слова, когда Мур умер в 1893 году в возрасте всего 52 лет.

Альберт Джозеф Мур. Азалии. 1868

Альберт Джозеф Мур. Венера. 1869

Альберт Джозеф Мур. Сад. 1869

Джеймс Уистлер. Симфония в белом № 3. 1865–1867

Под впечатлением от работ Мура женские фигуры в уистлеровских композициях утратили подчеркнутую плоскостность и S-образность. Цветные кимоно уступили место однотонным одеждам, графическая линейность – складкам, имитирующим скульптурный объем.

Именно такими предстают персонажи картины «Симфонии в белом № 3», по композиции напоминающую работу «Гранаты» Мура. Для левой фигуры позировала Джоанна Хиффернан, одетая в то же платье, что и в картине «Девушка в белом», для правой – Милли Джонс, жена актера Стюарта Робсона.

Белые платья девушек и белая софа, занимающая почти две трети композиции, подчеркивают ассоциацию со скульптурным фризом. На одном из предварительных эскизов к «Симфонии в белом № 3» обе фигуры помещены рядом на софе и композиционно чрезвычайно близки стилистике Мура.

Произведения Уистлера и Мура, а впоследствии и Бёрн-Джонса, созданные под влиянием античных образов, обладали ярко выраженной декоративностью, в них вплетались восточные цитаты. Неудивительно, что произведения этих мастеров отличались от работ современников.

Увлечение греческой классикой в английской живописи достигло своего пика в 1870-е годы и по-разному отразилось на творчестве мастеров, работавших в различных направлениях. В картинах академика Фредерика Лейтона фигуры часто были скопированы с греческих фризов, но художник привносил в них современное чувство цвета. В его произведениях античные формы часто дополнялись яркими декоративными драпировками, как, например, в картине «Греческие девушки, собирающие гальку у моря», «Сад Гесперид» или в работе «Орфей и Эвридика», вдохновленной лирической поэмой Перси Шелли.

Фредерик Лейтон. Греческие девушки, собирающие гальку у моря. 1871

Фредерик Лейтон. Орфей и Эвридика. 1864

Работая над античными образами, Лейтон часто делал небольшие модели из глины, которые потом облачал в драпировки из муслина. Сохранилась фигурка Кимона, послужившая моделью для полотна «Кимон и Ифигения».

К античным сюжетам неоднократно обращались и другие мастера, представлявшие самые разные направления Лондонской Академии художеств: Эдвард Джон Пойнтер, Томас Армстронг, Джордж Фредерик Уоттс, Джон Уильям Уотерхаус. Последний считается «позднейшим прерафаэлитом», хотя правильнее было бы отнести его творчество к переходному этапу, тем более что последние свои картины он рисовал уже в 1910-х годах.